Обещай мне рай. Конни Брокуэй

ты никогда не выйдешь замуж, если будешь реагировать на замечания подобным образом, – резко заметил Томас. – Не надо лезть в бутылку, Кэт. У нас сложились хорошие отношения за прошедшие недели, не следует портить их.

      Это правда. Он обращался с Кэт вполне корректно, хотя иногда сердился и позволял себе фамильярности. В общем, его поведение можно считать удовлетворительным. Кэт, несомненно, могла расслабиться. Она не хотела вновь подпадать под влияние его темных жгучих глаз. Нельзя сказать, что при этом она испытывала неловкость, однако ощущала какое-то незнакомое чувство неизбежной опасности. Дружеские отношения гораздо лучше, убеждала она себя. Они отлично ладили, смеялись над тем, что вместе считали глупостью, обсуждали различные жизненные обстоятельства, иногда даже слишком горячо.

      Томас был прекрасным товарищем. Кэт поразило его откровенное признание своего поражения и предложение заключить перемирие. Ни один знакомый ей мужчина, включая самодовольных братьев, не способен признать, что женщина одержала победу в искусстве соблазнения. Они непременно искали бы способ любой ценой восстановить свой пострадавший имидж. Но Томас не был похож на других мужчин. По-видимому, на его поведение наложила отпечаток служба в военной или дипломатической сфере после короткой, но блестящей карьеры лондонского повесы. Он прекрасно говорил по-французски, и его нельзя было отличить от высокомерного парижского аристократа; он способен был вести беседу на любую тему, начиная от норм поведения в обществе и кончая разведением домашних животных. Томас искренне радовался, когда их мнения совпадали, и испытывал не меньшее удовольствие, когда возникали разногласия.

      Однажды после прочтения в научном издании трактата о необходимости чередования сельскохозяйственных культур, Кэт настолько взволновали возможные результаты, что она поспешила в поле, чтобы просветить Томаса на этот счет. И обнаружила, что стоит рядом с ним, погрузившись по щиколотку в суглинок, прежде чем осознала, что одета в совершенно неподходящее для такого случая легкое утреннее платье.

      Казалось, Томас не обращал на это внимания. Он выслушал ее взволнованную речь с серьезным выражением лица, затем развернул, обхватив своими могучими руками, и пошел вместе с ней назад к дому. Его объятие носило чисто дружеский характер – он лишь слегка прижимал ее, – но сердце Кэт учащенно забилось от осознания необычайной силы этого мужчины. На следующий день он начал подготавливать под посев ячменя поле, ранее предназначенное для заготовки сена.

      Затем последовали «уроки». В отличие от того памятного вечера теперь их роли были строго распределены: он – учитель, она – ученица. Кэт обнаружила, что искусство соблазнения выглядело довольно забавным, когда Томас в своей сардонической манере начинал анализировать ее поступки. Даже сейчас, когда они в карете следовали к известной модистке мадам Файль, уроки продолжались. Томас пытался обучить Кэт флирту с помощью глаз.

      – Основная идея, Кэт, заключается в том, чтобы тайным образом послать