Атаман. Андрей Посняков

И ничего уже больше не было – ни боли, ни грусти, ни сожаления, только звенящая тьма и – смерть.

      Глава 3

      Путь

      – А-а-а-а-а!!!!

      Закричав, Егор проснулся в холодном поту, вскочил с лапника, в ужасе глядя на руку… левая оказалась на месте… и правая.

      Господи! Вот ведь приснится же! И главное – все так правдоподобно, натурально так. Парень с мечом. Крюк в челюсть. Блеск клинка и… фонтан крови!

      Черт! Правая рука, кстати, болела – как раз там, куда пришелся удар.

      – Ты чего разорался, Егорий? – приподнял голову Антип. – Привиделось что?

      – Да уж, – молодой человек махнул рукой. – Привиделось.

      Вокруг еще было темно, и луна на небе казалась столь же яркой, что и в ночи, однако на востоке, за хмурыми вершинами елей, уже занимались оранжевые зарницы.

      – Рассвет скоро, – проснулся и старший, Иван Борисович. – Соберемся-ко, рябчика поедим, да в путь. А, брате?

      Данило Борисович, поднявшись, молча кивнул и уселся поближе к тлеющим углям:

      – Антип, налущил бы щепы.

      Чугреев тут же выхватил нож:

      – Сейчас, господине, сейчас.

      Не прошло и минуты, как таявший палево-рубиновым светом костер вновь запылал ярким веселым пламенем. Борисовичи радостно переглянулись и с завидным аппетитом принялись уплетать вчерашнего рябчика, да так, что только хруст стоял! Не отставал от них и Антип, а вот Вожников что-то не чувствовал голода: может быть, вчера переел, а может, потому, что сон нехороший привиделся.

      Смачно рыгнув, Чугреев облизал косточку и, бросив ее в костер, потянулся к котомке, вытащил из нее какой-то сверток:

      – Эвон!

      Сразу запахло чем-то прогорклым, тухлым.

      Иван Борисович даже нос пальцами зажал:

      – Это что за вонища-то?

      – Сало медвежье! – с важностью пояснил Антип. – Старик-то запасливым был. От волков по весне – первое дело. Почуют шатуна – ни за что во след не пойдут. Так что мажем лыжи!

      – Да уж, запасливый дед, царствие ему небесное.

      Размашисто перекрестившись, Данило Борисович встал на лапнике на колени и принялся вполголоса молиться, то и дело крестясь и кланяясь. Ему тут же последовали и остальные – старший братец Иван, Антип Чугреев, Егор… А почему б и не помолиться-то? Коли все так делают, так негоже белой вороной быть, тем более, и сам-то Егор – православный, бабушкой еще в сельской церкви Фрола и Лавра крещенный.

      – Господи Иисусе Христе…

      – Николай Угодник Святый…

      – Святый Георгий…

      – Богородица Дева…

      – Удачи пошли, успеха во всех делах наших скорбных.

      Щурилась в светлеющем небе луна, тускло мерцали звезды, ширился, золотил верхушки деревьев рассвет.

      – Господи Иисусе Христе!

      Помолившись, смазали медвежьим салом лыжи, вскинули на плечи котомочки. Старший – Иван Тугой Лук Борисович, бороду рукой пригладил:

      – Ну, инда и в путь. Веди, Егорша!

      Егор и повел. Не к Белоозеру,