Цена твоей невинности. Ева Ройс

семьдесят тысяч! – прозвучало слева.

      – Итак, сто семьдесят раз… – начала мисс Уотберт.

      – Двести пятьдесят тысяч! – перебил ее старикашка с похотливым взглядом, сидящий рядом.

      Черт! Вообще, у него хоть на пару сантиметров поднимается агрегат? Посмотрел на Элизабет, стоящую в одиночестве. Она, неестественно бледная, кусала губу и сжимала кулачки.

      Претит мысль спать со старым извращенцем?

      – Триста тысяч! – вновь произнес первый. Который, кстати, купил еще двоих девушек, но все равно не спешил покидать зал.

      – Триста двадцать! – вступила в спор одна из женщин. Если не ошибаюсь, она владеет неплохой долей акций в компании Тэда.

      – Триста пятьдесят! – это уже снова тот пожилой мужчина.

      – Восемьсот тысяч. – Я не выдержал. Хотел досидеть до последнего, но уже этот фарс действовал на нервы. Как и взгляды на Элизабет. Отчего–то и это раздражало.

      – Господа, восемьсот раз, восемсот два… – Шеннон, наверное, уже предвкушала процент от сделки и то, как будет их тратить.

      В зале наступила тишина, которая нарушалась лишь перешептованиями. Все же, это баснословные деньги, максимум в таких торгах, если судить из цен других девушек, – где–то четыреста тысяч, плюс–минус пара десятков.

      – Восемьсот три… И продано! – возвестила Шеннон. – Леди и джентльмены, спасибо вам за…

      Дальше слушать не стал: поднялся и, бросив еще один взгляд на свою покупку, вышел. Надо бы заплатить за девчонку и… Узнать на практике, какой у нее запах и вкус.

      Гортензия была более чем удивлена, когда к ней зашёл я.

      – О, мистер Харрисон, какими судьбами у нас? – по губам старой стервятницы разлилась приторная улыбочка. Естественно, она притворялась, что не знает. Ей первой докладывают о покупателях, а она проверяет их по своим каналам.

      – Здравствуй, Гортензия, – не став церемонится, прошел и сел в кресло.

      – И тебе привет, Джеймс. Как твои дела идут? Говорят, нас ждут инновации?..

      Вот язык бы оторвать тем, кто “говорят” направо и налево.

      – Твоими молитвами, Гортензия, – теперь улыбнулся и я. – Инновации? Тут уж как смотреть. Давай перейдем к текущим делам.

      – Решил покончить с жизнью праведника? Что ж, приветствую в пристанище греха! – хохотнула она и протянула контракт.

      ***

      В номер, который находился в левом крыле особняка, я попал лишь спустя полчаса: подписывал договор, выписывал чек и, как некстати, мне позвонила Анджи, заняв меня на целых пятнадцать минут. Увы, ее большой минус при привлекательной внешности – болтливость. Она может все в жизни проболтать, только дай возможность.

      Выделенные апартаменты я оценил. Особенно широкую кровать, на которой и сидела спиной ко мне Элизабет.

      Элизабет…

      Запер за собой дверь и медленно направился в сторону своего десерта на сегодняшнюю ночь. В комнате был приглушенный свет, отчего атмосфера казалась более искушающей, темной и даже эротичной.

      – Элизабет, –