В кольце страха. Марина Милованова

беспокоить по пустякам. Мне заказали кольцо – сущую безделицу! Я думала, что быстро справлюсь одна, а затем вернусь домой.

      – Лгунья! – Резкий тон хлестнул меня плетью. – Твоим словам и обещаниям нельзя верить. Воровство – грязная профессия, похоже, она испачкала тебе мозги!

      Талейн исчез, а я так и осталась сидеть, оглушенная его последними словами. Муж давно и отлично знал, чем я занимаюсь, но никогда еще не позволял себе высказываться о моей профессии столь грубо. Сейчас же словно вывалял в грязи. Какая муха его укусила? Да, я ослушалась, но ведь ничего страшного не произошло.

      Некоторое время я провела, сидя в кресле и уставившись в одну точку, потом уговорила себя, что конфликт выеденного яйца не стоит, переоделась в пеньюар и переместилась в спальню, рассчитывая помириться с мужем хорошо проверенным способом – силой женского обаяния. Увы, мои расчеты оказались неверны и потерпели полное и оглушительное поражение. Талейна в кровати не было. Похоже, после нашего разговора он не возвращался.

      Внезапно в комнате наступила зима. Сквозь тонкую одежду я кожей чувствовала морозный ветер, взявшийся ниоткуда и теперь хозяйничавший в спальне, пользуясь моим оцепенением. Чувствовала и не пыталась остановить.

      Ночь прошла беспокойно. Искать Талейна по всему дворцу среди ночи в тот момент, когда он пребывает в раздраженном состоянии, я попросту побоялась. Вместо этого мысленно пыталась выстроить утренний разговор с мужем, мечась по комнате, подобно зверю в клетке, до тех пор, пока не забылась кошмарным сном поперек кровати.

      Я бежала через лабиринт, натыкаясь на тупики, а кто-то невидимый постоянно нашептывал:

      – Направо пойдешь – семью потеряешь; налево пойдешь – друзей потеряешь; назад пойдешь – дитя потеряешь; прямо пойдешь – силу потеряешь. А остановишься – умрешь!

      И я бежала вправо, влево, вперед и назад за неимением выбора, жалея, что не могу взлететь, как птица, – до тех пор, пока не упала на землю без сил.

      – Умрешь, – равнодушно констатировал безликий шепот, и я проснулась.

      В окно светило солнце, указывая, что сегодня я проспала гораздо дольше обычного. И почему-то никто меня не разбудил: ни прислуга, ни Тиам с Тимошкой, ни сын. Наверное, муж перестал злиться и, проникшись моим страданием во время бессонной ночи, велел не беспокоить, пока сама не проснусь.

      Я встала, чувствуя себя усталой и разбитой. Подошла к зеркалу. Отражение не порадовало: глаза после бессонной ночи воспалились, а лицо заливала мертвенная бледность. Напоминанием обо всем происшедшем под повязкой надсадно болела обожженная ладонь. Я тоскливо вздохнула. Вернуть расположение Талейна в таком виде будет крайне проблематично. Только вызову жалость.

      Следующий час я прилежно приводила себя в порядок. Нежно-голубое платье смягчило бледность лица, дразняще подчеркнуло грудь и открытые плечи, пудра скрыла тени под глазами, локоны кокетливо перевили нити жемчуга на манер косы. На пострадавшую руку