Политическая психология. Психосемантический подход. Виктор Федорович Петренко

методах воздействия на неуправляемое стихийное поведение и о техниках превращения агрессивной толпы в толпу зрелищную). Местная власть оказалась неспособной к психологически грамотной работе с населением и попросту самоустранилась или же, возможно, была сама заинтересована в эскалации событий. Агрессивность толпы подпитывалась агрессивными же слухами. На импровизированную трибуну поднимались молодые парни, неожиданно ощутившие собственную значимость, и вещали о том, что аксакалы со всего Казахстана едут в Алма-Ату в поддержку восставших (что было домыслом). Другим, уже вовсе абсурдным домыслом, было утверждение, что танки НАТО (неизвестно откуда взявшиеся) двигаются к границам Казахстана в помощь протестующим. Люди жадно ловили любую информацию, а центральное и местное телевидение в это время вещало о волнениях на Филиппинах и ни слова не сообщало о происходящем «у себя под носом». Таким образом, здесь налицо была полная политическая и психологическая некомпетентность. Эти события и ряд последующих (волнения и расстрел толпы в Литве, резня в южной Киргизии между киргизами и узбеками, кровавый разгон протестующих в Тбилиси, наконец, противостояние армян и азербайджанцев в Карабахе, резня в Сумгаите) и заставили руководство страны обратить внимание на необходимость исследований межнациональных отношений и национальной психологии.

      В условиях тоталитарной власти гораздо легче было обеспечивать единство многонациональной страны, чем в ситуации демократических преобразований «перестройки». В 1989 году я, совместно с В. В. Кучеренко, руководил этнопсихологической студенческой экспедицией на Чукотку. Промежуточная остановка нашего путешествия – Магадан – удивила меня доброжелательной и спокойной атмосферой. После нервной, напряженной Москвы «столица Колымского края» производила впечатление полной безмятежности. Но и здесь местный коллега говорил мне о необходимости создания независимой «Дальневосточной республики». Политизация коснулась даже «медвежьего угла», когда мы на маленьком вертолёте добрались до посёлка «Верхняя Парень» – конечной цели нашей экспедиции. Посёлок представлял собой несколько деревянных изб (школа, клуб) и множество чумов, где жили эвенки, коряки и чукчи, мужское население которых занималось ловлей рыбы и пасло в радиусе нескольких сот километров стада оленей. Прилет вертолета с «большой земли» – событие чрезвычайное и практически всё наличное население посёлка выбежало на его встречу.

      Помню первое впечатление после того, как мы вышли из вертолёта. Группа выпивших крепких парней, с большими охотничьими ножами на боку, дралась между собой. Время от времени кто-нибудь из них отделялся от группы дерущихся и подходил чинно поздороваться с нами за руку. Удивил первый же вопрос: «А что эти литовцы от нас хотят?» (стоит напомнить о национальных волнениях в Литве в то время). В дальнейшем местное население оказалось чрезвычайно дружественным и весьма патриотичным. Во время Великой