Кандалы для лиходея. Евгений Сухов

порядок, хотя давно уже как сложил с себя обязанности московского обер-полицмейстера. Поскольку он не мог оставаться равнодушным к возникшим беспорядкам и у него болела душа…

      – Ну и что, обеспечил ваш генерал Козлов порядок? – посмотрел прямо в глаза Кейзеру Александр Александрович. – Там вообще ничего нельзя было поделать.

      – Почему это вы так категоричны? – посмотрел на Власовского поверх очков Кейзер.

      – Потому что народ так воспитали… Потому что угощение и подарки, которые намечалось раздать людям, – дармовые! А когда дают что-либо задарма, у нас всегда случается нечто подобное. Это как наводнение или ураган – ничего не поделаешь, хоть ты тресни. Понимаете меня? – сказал Александр Александрович.

      – Как я вижу, с вами разговаривать бесполезно, – уже с видимым раздражением подвел итог дознания судебный следователь. – Вам в вину вменяется бездействие и халатное отношение к своим служебным обязанностям, приведшее к особо важным и печальным последствиям, что подпадает под действие статьи четыреста одиннадцатой и части второй статьи триста сорок первой Уложения о наказаниях. Вам это понятно, господин обер-полицмейстер?

      – Более чем, – ответил Власовский.

      – Тогда распишитесь здесь, – Кейзер указал на место протокола пальцем, – и здесь. И прошу вас не покидать город.

      Судебный следователь по особо важным делам поднялся, глянул на портрет государя императора Николая Александровича, висевший в кабинете Власовского прямо над его головой, вздохнул и произнес:

      – Прощайте, господин обер-полицмейстер, – Кейзер поднялся со стула.

      – Что будет дальше? – вместо обычного прощания спросил Александр Александрович.

      – Дальше я передам ваше дело в распоряжение господина прокурора Московской судебной палаты.

      – А дальше? – тоже встал со своего кресла Власовский.

      – Я не знаю, – просто ответил Кейзер.

      – Но обер-полицмейстером мне больше не бывать? – продолжал спрашивать Александр Александрович.

      – Полагаю, что да, – ответил судебный следователь. – Прощайте.

      – Прощайте, – в тон ему ответил полковник Власовский и устало плюхнулся в кресло.

* * *

      Секретарь постучал неслышно. Потом вошел и не решился заговорить, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства. Он так и стоял в дверях, покуда Власовский не заметил его и не произнес:

      – Что еще?

      – К вам граф Виельгорский, господин обер-полицмейстер.

      – Зачем? – неожиданно для себя спросил Александр Александрович. А потом вспомнил, что он еще остается обер-полицмейстером Москвы, а должность эта обязывает принимать посетителей в рабочее время суток. Причем его сиятельство граф Виктор Модестович Виельгорский был еще и соседом: его усадьба стояла буквально наискосок от так называемого «Дома московского обер-полицмейстера» на Тверском бульваре.

      «Вот и дом этот скоро придется освободить», – подумалось