Кандалы для лиходея. Евгений Сухов

увести дознание в сторону. Предупреждаю, что дача ложных свидетельских показаний, равно как и сознательный увод дознания и, соответственно, следствия по данному делу, является нарушением закона и карается вплоть до заключения в арестантский дом и высылки в арестантские роты. Вам это понятно?

      – Да, – кивнул Козицкий.

      – Тогда начнем…

      С этими словами обер-полицмейстера секретарь быстро окунул перо в чернила и застыл над чистым листом. А Власовский задал первый вопрос:

      – Ваше имя и фамилия?

      – Самсон Николаевич Козицкий.

      – Происхождение? – задал следующий вопрос обер-полицмейстер.

      – Из мещан Тамбовской губернии, – ответил Козицкий.

      – Ваш возраст?

      – Тридцать шесть лет.

      – Вероисповедание?

      – Православное, – столь же уверенно отвечал Козицкий. Вопросы были несложные.

      – Национальность?

      – Русский, – немного помедлив, ответил Самсон Николаевич.

      Обер-полицмейстер кинул взор в сторону секретаря: успевает ли?

      Секретарь едва кивнул, похоже, успевал.

      – Как давно вы служите управляющим у господина Виельгорского? – продолжил задавать вопросы полковник Власовский.

      – Два года без малого, – ответил Козицкий.

      – Сколько вам граф положил жалованья? – поинтересовался Александр Александрович, внимательно наблюдая за управляющим.

      Тот вскинул голову:

      – Понимаете, господин обер-полицмейстер, – замялся Самсон Николаевич, – этот вопрос находится в сугубо конфиденциальной плоскости, и мне бы не хотелось, чтобы мои договорные обязательства были бы нарушены мною в отношении к господину графу, поскольку…

      – Довольно! – не дал договорить управляющему Власовский. – Мне известно, в какой плоскости находится данный вопрос, но все же попрошу вас ответить, поскольку вы обязаны, как свидетель, отвечать на любые задаваемые мною вопросы. Кроме того, далее этого кабинета ваши доверительные сведения не распространятся, смею вас уверить.

      – Но вы же записываете мои показания, – нахмурившись, посмотрел в сторону секретаря Козицкий.

      – Записываем, – согласился обер-полицмейстер. – Для порядка. Однако читать их буду только я… Итак, – весьма безапелляционно продолжил задавать вопросы обер-полицмейстер, – какое годовое жалованье вам платил за службу управляющего граф Виельгорский?

      – Триста пятьдесят рублей, – неохотно ответил Козицкий.

      – Хм, – немного удивленно посмотрел на Самсона Николаевича Власовский. – А вам не кажется, господин управляющий, что это, скажем так… несколько маловато?

      – Кажется, – почти с вызовом ответил Козицкий.

      – Тогда почему же вы согласились? – задал вполне резонный вопрос Александр Александрович и снова вонзил свой острый взор в управляющего. Казалось, он вот-вот собирается разложить свидетеля на атомы