Узник комнаты страха. Сергей Макаров

младшая из девушек.

      – Извини, Кать, – спохватилась Люся, заметив ехидную улыбку сестры, – тебя это не касается. Родство – это святое. Хотя, видишь, вот так вот и получается, что это – моя злая судьба. Но меня это не устраивает, меня это уже бесит. Я давно хочу перемен.

      – И даже знаешь, чего именно ты хочешь? Или от отчаянья на все согласна, даже не таджикского слугу?

      – Хочу чего-то другого. Совсем другого. Силы хочу, страсти. Много живой энергии от мужчины. Ты права в том, что оба мои старикана – шизики и одержимы трахом. Но они далеко не гиганты. Просто одержимы. Воображают, что они – крутяк. На самом же деле это все… Как-то профессионально, что ли. Они, как я подозреваю, даже не знают, что такое крутяк! Да и откуда им знать?! Их мужики никогда не трахали, поэтому им не с чем сравнить себя и свои способности…

      – Так они же тебе рассказали все о своем прошлом… – перебила Катя сестру, но та только махнула рукой, продолжая плыть на своей волне.

      – А все у них очень скучно, между прочим. Так, сяк и даже не в раскоряк. Я будто на еще одну работу хожу. А Талгат – он настоящий мужик. Это же видно. Самец, а не вшивая интеллигенция. Молодой, крепкий, здоровый и очень красивый самец.

      – Ты что же, влюбилась?

      – Нет. Любовь не имеет никакого отношения к животному инстинкту размножения, который толкает меня к этому прекрасному экземпляру самца, выделяющемуся в массе человеческой. Любовь – это психическое состояние, Катя. Это – психическая зависимость от другого человека. Может быть, кстати, и любовь к женщине. А желание быть в лапах самца – это физиология, и только.

      – Твое медицинское полуобразование тебе мешает быть счастливой, сестренка. Ты слишком много знаешь.

      – Не образование мне мешает быть счастливой, кузина, а опыт. Годы не проходят бесследно. Они откладываются в подкорке горькой печалью и страхом перед страданиями в случае еще одной ошибки.

      – Какие твои годы, не смеши меня! И какой хрени ты опять начиталась? Ты своими рассуждениями делаешь из себя блаженную. И про Талгата забудь. Забудь, кузина! С такой занудой, как ты, ему будет неинтересно, даже если и захочется тебя трахнуть разок.

      Люся укоризненно уставилась на Катю, та ответила ей не менее пристальным взглядом. Через несколько секунд этой безмолвной баталии старшая из девушек поднялась со стула, поправляя на бедрах трикотажное платье. Катя подняла голову. Теперь в ее взгляде сверкал уже недвусмысленный вопрос, мол, а что это ты делаешь?

      – Если ты не можешь мне помочь, я себе помогу сама. Я сама все устрою. Главное – не ссать! Мозги боятся, а бедра – делают! Смотри, малышка, как надо, смотри, для чего нам, женщинам дан зад, я тебе покажу! Совсем не для того, чтобы чувствовать неприятности, а для того, чтобы завоевывать им мир.

      Люся решительно направилась туда, где только что скрылись молодые люди, обеспечивающие работу маратовского пищебизнеса. Катя только хмыкнула, провожая взглядом нарочито вихляющие Люсины бедра. Через несколько мгновений та уже скрылась в темноте служебного коридора.

      Катя от нечего делать протянула