Монтер путей господних. Ирина Сыромятникова

напомнить:

      – Я – алхимик!

      – Ну да, ну да. А лаборатория высшей защиты тебе зачем?

      – Хочу сделать еще один амулет, для мотоцикла, – ловко выкрутился я. – Безопасность – наше все!

      Узнаю, кто ему настучал, прокляну.

      Сатал скептически хмыкнул. В этот момент надсадный вой заставил разговоры в зале смолкнуть, некоторые гости вздрогнули, а иные даже присели.

      Мой мотоцикл опять пытались угнать.

      – Пойдешь? – поинтересовался Сатал.

      – Дам им еще один шанс, – поморщился я и активировал ключ, теперь срабатывающий с расстояния в двадцать метров (мне еще в прошлый раз надоело бегать по лестнице вверх-вниз). Противный звук словно отрезало.

      Минуту спустя через зал с независимым видом прошлепали четверо боевых магов в мундирах.

      – Что, армейские тоже здесь?

      – А как же! У них целая секция есть, вторая.

      Я попытался составить список своих текущих проблем, сбился и плюнул на это дело. Сегодня – банкет, хоть небо тресни.

      Весь оставшийся вечер я потратил на дегустацию деликатесов, вполуха слушая спичи устроителей конференции, произносимые тут же, у стола. А мерзопакостный Аксель осуществлял информационную диверсию: старик обошел весь зал и всем, с кем разговаривал, намекал на присутствие действующего некроманта. («Вон тот юноша, видите? И воющий мотоцикл тоже его. Не правда ли, забавное волшебство?»)

      Не ожидал от координатора региона такой мелочности! Впрочем, почему нет? Ему же это ничего не стоило.

      Старый дом предоставлял Лаванде Килозо массу интересных возможностей, о которых нынешние обитатели поместья, вполне возможно, понятия не имели.

      «Интересные люди здесь жили, доверчивые», – думала про себя шпионка, прикладывая стеклянный бокал к декоративному вензелю на стене. Медный стержень, зачарованный на передачу звука, позволял четко слышать любое слово, произнесенное в соседней комнате.

      За стеной, в апартаментах, ненавязчиво охраняемых двумя неприятного вида слугами, Дэрик встречался с одним из Посвященных, о личностях которых Лаванда по-прежнему не имела ни малейшего представления. В своем логове Искусники не мелочились: анонимность и покой лидеров секты обеспечивали люди с явными признаками измененного сознания.

      «Хозяина поместья можно сажать не глядя: Духовный Патронат еще при инквизиции запретили». Впрочем, как и многое другое, чем сектанты пользовались не раздумывая.

      – Здравствуйте, Учитель, – задребезжал бокал.

      – Здравствуй, Дэрик. Чай на столе. Ты снова о чем-то тревожишься.

      Еще бы нет! Все септонвильские беглецы жили в двух смежных комнатах и почти целые дни проводили вместе. Кажется, переспорить «наивную горожанку» стало для Дэрика делом чести. Лаванда невольно посочувствовала сектанту: жил себе и жил, не один год следовал своим убеждениям и ни в чем не сомневался. И вдруг появляется какая-то пигалица и начинает задавать неудобные вопросы, ответов на которые в пределах его системы ценностей просто нет. Может, не стоит мучить беднягу?

      – Это