С пылью в глазах. Сергей Матвейчук

в обеспокоенные глаза крольчихи. – Я хочу предложить тебе встречаться, – пёс присел на тумбочку, сгорбив спину и подперев тело локтями о колени. – Мне давно хочется сказать, что я тебя… люблю. Очень давно. Но я всегда боялся, что ты скажешь мне нет, а я не так часто влюбляюсь в девушек, чтобы разбрасываться своей жизнью направо и налево.

      Дорен не отрываясь смотрела на пса, не могла поверить своим ушам. В её душе расцвёл закрытый от всех бутон любви, который она хотела распустить только для Хью и никому не позволяла дотрагиваться до него. Она ждала признания, этих нежных слов.

      Но ведь не только лабрадор думал о своих чувствах и ответственности за них.

      Для крольчихи приоритетом в жизни являлась семья, о которой она мечтала с самого детства. Ей хотелось иметь обычного мужа, без желания выделиться из толпы или разбогатеть до безумства, как можно больше детей и спокойной домашней жизни. Купить домик у озера за городом, чтобы дети могли полноценно развиваться параллельно губящей цивилизации, заниматься садоводством, посадить любимые девушкой груши и вишни. Дорен хотела простой жизни. Но Хью мог дать ей не всё, чего она желала.

      – Ты не думай, что я забочусь только о себе, – продолжил парень. – Если ты мне откажешь, я обижусь, но пойму.

      – Хью, дослушай меня до конца, пожалуйста, – крольчиха подошла ближе к псу, аккуратно взяла его ладонь. – Ты мне тоже очень нравишься. Я сама хотела тебе в этом признаться, – лабрадор пришёл в восторг – ему хотелось подпрыгнуть до почерневших небес и взлететь, но он лишь легонько сжал ручку Дорен. – Только я не думаю, что могу стать экстернормом.

      – Можно ведь и не…

      – Нет, Хью, я просила дать мне договорить, – резко прервала парня девушка и продолжила в более накалённой атмосфере. – Мы можем с тобой встречаться – не больше. А я хочу семьи. Нормальной семьи.

      – Но есть ведь средства. Есть таблетки, которые могут помочь. Да и… – Хью замолчал, пытаясь придумать аргумент в свою пользу, но в голову не пришло ни единой здравой идеи. – Ты тот самый зверь, который думает головой, а не сердцем.

      – Может быть. Но моего мнения это не изменит.

      Лабрадор сурово опустил уши и брови. Обида встала к пульту управления над ним. Последующие слова Дорен он нарочно пропускал мимо ушей, не уделил им ни секунды. Он понимал её, отказ был вполне логичен и закономерен, но так нежелателен для него, что Хью со злости мог сказать любую глупость или же сделать её.

      – Букет заберёшь? – сказала девушка и сравняла с землёй вечный бастион псовой непоколебимости.

      Встав и поправив костюм, Хью сорвал с шеи галстук-бабочку и, бросив её на пол, вышел из квартиры. Ему хотелось хлопком двери показать свой гнев, но дверная ручка выскользнула из его руки и выполнить задуманное не получилось. Убегая по лестнице, лабрадор вглядывался в дверь её квартиры, но она так и не вышла.

      На улице прохлада чуть остудила разгорячённого парня. Он, думая, что Дорен из чувства совести должна следить за ним из окна, решил наглядней продемонстрировать