Девочка для генерала. Марина Кистяева

p>Нет, не привиделось. На обочине, рядом с которой он проезжал, лежала девушка в белом платье.

      Неужто невеста?

      Дед Семен с грохочущим сердцем проехал мимо.

      Прочь! Прочь!

      Проехал метров двадцать, не выдержал и остановился.

      Не по-людски оставлять человека в беде.

      И не привидение это вовсе. А девушка.

      Попавшая в беду.

      Он сдал назад.

      Ехал и себя ругал. Вот надо… Надо!

      И смалодушничал как бы и помощь человеку оказать надо.

      Дед Семен остановил старую «семерку» и вышел.

      Подходил к девушке-призраку осторожно. Восьмой десяток разменял, не до лихачеств.

      Нагнулся:

      – Эй, ты живая?

      Признаков жизни девушка не подавала.

      Дед осторожно дотронулся до плеча, перевернул девушку и в сердцах выругался.

      – Да кто же тебя так, милая?

      Девушка была избита, и сильно. Лицо опухшее, из-за побоев не видно черт, но отчего-то дед Семен не сомневался – красивая.

      Платье у неё не подвенечное вроде бы. С другой стороны, поди, разбери нынешнюю молодежь, кто в чем выходит замуж.

      Тут же белое, ниже колен и как бы на первый взгляд простое.

      В крови.

      – Охо-хо… Давай-ка вот так…

      Дед, кряхтя и поминая недобрым словом свои болячки, кое-как приподнял девушку. Она застонала.

      – Жива, милая… жива… Ничего, сейчас мы тебя домой… А там уж разберутся…

      Пришлось потрудится, чтобы доволочь девушку до машины. Несколько раз деду Семену казалось, что он ненароком и сам её об асфальт ударял, но тут уж, как говорится, не до сантиментов. С дороги её убрать надо.

      Мало ли…

      Пока дед Семен ехал к себе в дом на краю деревни, всё смотрел в заднее окно.

      Лежала кулем. Как положил, не шелохнется.

      Лишь иногда стонала.

      Плохо дело.

      Как бы ни померла у него в машине.

      Потом поди, разберись, кто прав, кто виноват.

      Хорошо, что до дома оставалось немного.

      Следующая задача – занести её.

      Эх, был бы он годков на двадцать хотя бы помоложе… А если и на все тридцать… Потаскал он в своё время девок на руках. И на сеновал, и на палати. Было дело, было.

      – В какую же ты дрянь встряла, деточка?

      Даже сквозь синяки было понятно – красивая. Уложенная. Волосы вон как блестят.

      Может, в машине её оставить?

      Нет, не дело.

      Будет затаскивать.

      Дед Семен справился с поставленной задачей.

      А рано утром, только-только забрезжил рассвет над рекой, у его дома остановились два черных джипа с наглухо тонированными стеклами.

      Глава 1

      Катя старалась не плакать.

      Нельзя.

      Хватит.

      Сегодня она пойдет на допрос к Потапову, а он её…

      Она даже слов не могла подобрать. Знала, что если скажет что-то не то, проявит лишнюю эмоцию, её сразу же едва ли не пинком, заламывая руки, отправят в камеру.

      В лучшем случае.

      В худшем…

      Его сальные глаза слишком часто останавливались на её груди. Да и намеки уже не были намеками.

      Поэтому крепилась, как могла.

      Ждала адвоката. А тот что? Развел руками.

      – Ваша вина, Екатерина, полностью доказана.

      – Да там и доказывать ничего не надо… Я во всем призналась.

      – Непреднамеренное убийство.

      – Дождь был… И он вылетел…

      – Екатерина Викторовна, я всё понимаю, – устало говорил её адвокат, а ей хотелось кричать.

      Выть.

      Биться о стену.

      А что толку…

      Ей грозил срок за непреднамеренное убийство.

      Всё.

      Ей хотелось бы понять адвоката, что заходил к ней с безразличным выражением на лице и уставшими глазами. Он защитник от государства, работает за копейки. И таких как она у него несколько десятков. Лица пустые, незапоминающиеся, с одними и теми же историями и словами: «Невиновен… невиновна…» Для него – это работа. Для тех, кто сидит напротив стола – жизнь. Потерянные годы.

      Катя держалась, как могла.

      Она-то как раз понимала и полностью осознавала свою вину, только легче от этого не было.

      Хуже, намного хуже…

      Она убила человека. Раз.

      Сядет – два.

      Ей ещё повезло, в камере она сидела одна. Маленький плюс в бесконечной череде минусов.

      Лязгнул замок, заставивший Катю вздрогнуть и сжаться от испуга. От надвигающейся беды.

      – Тарасова, на выход, – проскрежетал равнодушный