Ангелы не спят. Евгения Сергеевна Сергиенко

в конференц-зал, бросает папку на стол и начинает раздражённо что-то объяснять собравшимся там людям.

      – Вы к Родиону Эдуардовичу? – из ниоткуда за моей спиной возникает немолодая, но красивая и элегантно одетая женщина, трудно определить, сколько ей лет. Очень ухоженный вид и хорошая косметика скрывают истинный возраст.

      – Да, я принесла письмо, – отвечаю, теребя в руках конверт.

      – Пожалуйста, присядьте и подождите.

      Дама жестом указывает мне на белый кожаный диван в приёмной. Я прохожу и опускаюсь на него. Очень удобно. Сама она садится напротив, в красивое кресло за компьютер, и, с бешеной скоростью перебирая пальцами кнопки клавиатуры, начинает что-то печатать. Видимо, это секретарь. На её столе лежат две телефонные трубки и несколько аккуратно сложенных папок.

      Под ногами чувствуется мягкое покрытие – огромный ковёр с высоким ворсом. За компьютерным столом у окна в ряд выставлены несколько резных деревянных тумбочек, на каждой стоит по большому прозрачному горшку с красивыми орхидеями. Слева от меня узорчатая стена из серого матового стекла, через неё невозможно рассмотреть, что происходит в кабинете. В стене выделяется дверь, украшенная абстрактными рисунками. Смотрится все это очень красиво и дорого. Никогда не видела таких шикарных офисов. Прямо дух захватывает! Офис моего отца не идёт ни в какое сравнение с этим местом.

      Входная дверь снова распахивается, обрывая поток мыслей, и в помещение входит тот же мужчина, но уже с пустыми руками и более спокойным видом. Заметив меня, он недоумённо обращается к секретарше:

      – Марина, это ко мне?

      Оторвавшись от монитора, женщина с улыбкой отвечает:

      – Да, Родион Эдуардович, к вам.

      Я чувствую себя ужасно неудобно, сидя на потрясающе дорогом диване в своих потёртых джинсах. Нужно было надеть брюки и блузку. Но мужчина, не обращая никакого внимания на моё стеснение, открывает стеклянную дверь и громко произносит:

      – Входите.

      – Просто тут письмо для вас, и всё.

      Поднявшись и растерявшись, я пытаюсь протянуть мужчине письмо, но он быстро скрывается в глубине своих владений. Переборов смущение, прохожу следом, закрываю за собой дверь и, повернувшись, замираю от восхищения.

      В огромном кабинете приятный полумрак, словно вечер уже совсем близок. За закрытыми жалюзи прячется громадное окно до самого потолка, а на полу расстелен ковёр персикового цвета, ещё больше и изысканней, чем предыдущий. Здесь нет ничего, кроме дорогого дубового стола, двух кресел для посетителей и ещё одного, шикарного, с высокой спинкой и широкими подлокотниками, – для начальника.

      Когда, осмотревшись, я прихожу в себя, Родион Эдуардович уже сидит в кресле, закинув ногу на ногу. О боже, похоже, пока я стояла в изумлении, изучая пространство, мужчина изучал меня.

      – Здравствуйте, – робко говорю я, но голос звучит как чужой.

      – Правда, здесь красиво? – с гордостью спрашивает хозяин кабинета.

      Мужчина средних лет ласково улыбается,