Сартр. Натали Монин

понимания человека требует внимательного рассмотрения морального измерения его действий и поступков. Подобное исследование должно было последовать за трудом «Бытие и ничто», но Сартр отказался от намерения уделять морали внимание.

      Причину этого мы попытаемся разобрать в главе V, выдвинув для этого следующую гипотезу: нет никакого смысла составлять наброски о директивной морали в философском контексте, выдвигающем на первый план своих исследований тот факт, что человек неизменно занимает в окружающем мире определенное положение; философия такого рода может изучить единственно то, как человек воспринимает и воплощает в жизнь эти незыблемые принципы морали. При этом мы будем ссылаться на лекции, написанные Сартром в 1965 году, которые он намеревался читать в американском Корнельском университете, но впоследствии отказался от этого намерения, отклонив приглашение в знак протеста против войны во Вьетнаме.

      Философские исследования не могли оставить Сартра равнодушным к его собственной истории: попытки составить полное и всеобъемлющее представление о человеке во весь голос заявляют о себе и в его литературных произведениях. Ему нужно понять, что он собой представляет, осознать себя ребенком без отца, нежно любимым сыном матери-сестры, внуком эльзасского буржуа Швейцера и студентом Эколь Нормаль, попутно то и дело задаваясь вопросом о том, какое место и роль должны отводиться писателю. Сартр на собственном опыте познает тот самый драматизм и разлом, который красной нитью проходит через все его труды; свой последний труд («Идиот в семье»), который сам автор позиционирует как «буржуазный и предназначенный для буржуазии», он пишет, одновременно оказывая поддержку политическим движениям крайне левого толка и примыкая к ним, что позволяет его соратникам привлечь к себе некоторое внимание, по крайней мере, большее, чем если бы Сартр остался в стороне.

      Последняя глава посвящена Сартру как теоретику литературы, театра и искусства.

      Этот философ, проповедующий свободу и активную жизненную позицию, с большим опозданием осознает свои собственные отчуждения и причины, по которым политика не представляла для него никакого интереса, пока в 1939 году его самого не захватил исторический вихрь. По окончании войны мировая слава, которую Сартру принесли его труды и «прогрессивные» политические взгляды, позволят ему отстаивать ценности справедливости и равенства. Сартр лелеял мечту об обществе, в котором правили бы не подавление и манипуляции, но свобода мысли и самовыражения для каждого отдельно взятого человека.

      Можно спорить на что угодно, что в нашем нынешнем мире, где ключевую роль играют экономические интересы, но никак не политическая идеология, Сартр настаивал бы на абсолютном характере ценности человеческой жизни (а не мнимой экономической необходимости), равно как и нашей ответственности за судьбу планеты.

      И делал бы он это потому, что, по его глубокому убеждению, никаких оправданий в сущностном