Большое небо. Кейт Аткинсон

спасать тонущих, что ему – стоять столбом и смотреть, как друг тонет? Эта история их спаяла (такое бывает, когда спасаешь чью-то жизнь), и все эти годы они поддерживали связь – вскользь, в основном изредка обменивались открытками на Рождество. Оба, каждый по-своему, умели хранить верность – что, насколько понимал Винс, не всегда плюс. Вот он был верен Венди, верен Светику. А они ему в ответ были верны? Нет, не были. И, как ни печально, не приходилось сомневаться, что при разводе Эшли встанет на сторону матери. Обе они – одного поля ягоды.

      Со Стивом во плоти Винс повстречался вновь несколько лет назад, на сборе школьных выпускников – кошмарном мероприятии, которое утвердило Венди в мысли, что мужчины не растут, а только увеличиваются. И лысеют. И толстеют. Чего, впрочем, не скажешь о Стиве – тот выглядел безупречно, словно ежеутренне за собой ухаживает: это вам не второсортное переработанное убожество «шодди».

      – Что, прячешь свой портрет на чердаке?[18] – спросил его кто-то на сборе выпускников.

      Стив посмеялся («Теннис и любовь хорошей женщины»), но Винс заметил, что комплимент Стиву польстил. Девушки и деньги, рассудил Винс, – двойная мишень, в которую Стив целил всю жизнь и, похоже, дважды попал в яблочко.

      Стив нынче преобразился в Стивена, хотя Винсу сложно было так его называть. Это Стив познакомил его со «своими добрыми друзьями» Томми и Энди. Странное трио – лев, медведь и лис, как из басен Эзопа. В Винсовой системе дружб Томми, Энди и Стив получались друзьями по-честному. Вскоре он, правда, разглядел, что у них своя иерархия. Стив свысока взирал на Томми, потому что у Стива лучше образование. Томми свысока взирал на Энди, потому что у Томми роскошная жена, а Энди свысока взирал на Винса, потому что… ну, потому что Винс – это Винс. Винсу не на кого было взирать свысока. На себя разве что.

      – Энди и Томми живут в твоих краях, – сказал Стив. – Ты с ними подружись. Они тебе могут пригодиться. (Для чего? Винс не понял.)

      И это Стив привел его в гольф-клуб «Бельведер».

      В Винсовой сложной системе дружб Стив был школьным другом, а не другом по-честному: слишком много времени прошло, слишком много событий не прожито вместе.

      – Старый школьный закадыка, – сказал Стив, заехав (довольно сильно) Винсу по спине, когда знакомил с Томми и Энди. Отчего Винс на миг почувствовал себя молодым, а потом старым. – Этот парень спас мне жизнь, – сообщил им Стив. – То есть буквально. Я ему, можно сказать, всем обязан.

      – Да сто лет уже прошло, – сказал Винс, скромно пялясь себе под ноги.

      В Дьюсбери слова «закадыка» вроде бы не употребляли. Да и в Уэст-Йоркшире вряд ли. Слово уместнее на спортивных площадках Итона, чем в северной столице убогой переработанной шерсти.

      Стив теперь жил в старом фермерском доме под Молтоном с обаятельной утонченной женой Софи, крепким сыном-подростком, регбистом Джейми, и весьма угрюмой дочерью Идой, помешанной на пони.

      – Принцесса Ида, – смеялась Софи, словно это у них какая-то семейная шутка. – Опера Гилберта и Салливана

18

По примеру Дориана Грея: главный герой романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» (The Picture of Dorian Gray, 1890) хранил на чердаке портрет, который зримо старел вместо него.