Цветы и птицы. Мария Метлицкая

– подумаешь, грязная майка!

      И рано утром, когда Анна еще спала, уже вовсю гудел пылесос и раздавался роскошный запах трав и кореньев – одновременно Каринка что-то готовила.

      – Многорукий Шива! – объявила она, увидев на пороге кухни заспанную и растерянную Анну. – К вам явился многорукий Шива или Гай Юлий Цезарь. Он, кажется, тоже мог сто пятьдесят дел провернуть разом. – Карина устало опустилась на стул.

      Она заставила Анну привести себя в порядок, поесть и даже вытащила на улицу.

      – Хватит умирать, Анька! Смысла в этом, поверь, никакого… – вздохнула она – ничего не вернешь, надо жить.

      – Зачем? – коротко спросила Аня.

      Каринка пожала плечами:

      – Чтобы жить, Аня. Все просто. От жизни добровольно не отказываются. Если в полном здравии, конечно, – быстро и испуганно добавила она, – это же не наш случай, правильно?

      Теперь пожала плечами Анна:

      – Наверное.

      На улице было хорошо. Падал мелкий, мягкий снег, покрывая деревья, козырьки и крыши, воротники и шапки. От снега было светло.

      – Какие светлые сумерки! – удивилась Аня. – Хорошо!

      Каринка кивнула:

      – Жизнь.

      Вечером Аня тихо спросила:

      – Ты знала?

      – Про нее? – уточнила подруга. – Нет, откуда? Узнала только перед похоронами, когда хлопотали. Ты… не можешь его простить?

      – Не его. Себя. За что его прощать? Все правильно, логично и закономерно. Я, скажу тебе, почти не удивилась. Надо же быть такой дурой! Ничего не хотела видеть, ничего. Наверное, надо мной смеялись. Он – в первую очередь. И она заодно. Но он был гений, Карка! В своем деле – гений.

      – Сволочь он был в первую очередь! – отрубила Каринка. – Распорядился твоей жизнью и уничтожил тебя.

      Анна покачала головой.

      – Нет, он ни при чем. Это я распорядилась. Сама.

      Замолчали. Первой неуверенно начала Каринка:

      – Ну, знаешь… Еще далеко до конца. Не все, конечно, впереди – что уж тут говорить! Но кое-что есть.

      – И что ты по поводу нее думаешь? – осторожно спросила Аня. – И что знаешь?

      – Что знаю? – переспросила Каринка. – Приезжая. Тридцать пять лет. Зовут Светлана. Живут на съемной квартире в Кузьминках. Мальчик в четвертом классе, девочка с няней. В сад нельзя, она аллергик. Ну вот и все. Что я могу про нее знать?

      – Аллергик, – задумчиво повторила Анна. – Как Березкин.

      Каринка от волнения кашлянула и испуганно посмотрела на Аню и быстро, словно решившись, сказала:

      – Она хотела с тобой поговорить, эта…

      – О чем? – искренне удивилась Анна и усмехнулась: – О чем нам с ней говорить?

      – Я не знаю. Могу предположить. – Она замолчала. – Знаешь, я ведь тоже… была в таком положении. Я никогда не была женой, только любовницей. Не мне ее судить, понимаешь? Но я могу предположить, что она хотела тебе сказать! Я бы на ее месте тоже хотела. Прости. Но я ее отговорила. Не разрешила ей. Она – спасибо – послушалась. Подруга моя – ты. И я думала о тебе.

      – Спасибо, –