Найди себя. Мария Виктровна Степанова

ли я что-то чувствую или же это так, просто твоя близость на меня так влияет. Оказывается, нет, все по-настоящему. Я даже стихи написал, смотри, – он достал бумажку и начал читать, слова его лились плавно, не спеша, два раза он сбился, но найдя нужную строчку, снова и снова продолжал.

      М. сидела, вслушиваясь в его речь, настоящее ей казалось сном, таким радужным, но непонятным. Глаза против ее желания стали влажными. Как это было трогательно, такого ей никто еще не посвящал.

      – С., ты же не пишешь стихи, – заметила она шепотом.

      – Для тебя я это сделал, в какой-то момент что-то нашло, само на бумаге получилось, – говорил мягко он, вкладывая ей в руку листок с признанием.

      – Ты же не понимал красоту природы.

      – Я постарался понять, ты так это объясняла, что не вдуматься в это было сложно.

      – С., – слезы уже потекли по щекам, но они были теплые и сладкие, – мне так приятно, никогда бы не подумала, что я кому-то нужна такая. Ты всегда все переворачивал, все мои суждения отвергал, смотря на них с другой стороны, а теперь ты мне говоришь такое… может быть, правда, противоположности сближаются?

      – Тебе было не интересно слушать мой взгляд на вещи? – опечалился он.

      – Ой, С., ты, наверное, не то подумал. Чужое мнение – самое важное, что только может быть. Ты его отлично преподносил, если бы не ты, то я не смогла бы понять себя. Не смей бросать оспаривать меня! Я вспоминаю с радостью то, какие у нас были дискуссии, а если ты говорил тоже, что и я, то этого бы не вышло. Люди нужны, чтобы дополнять друг друга – один раз скажешь ты, я передумаю, другой раз мои слова направят тебя на размышления.

      – М., спасибо тебе.

      – За что же?

      – За беседы, за часы, в которые я мог любоваться тобой, ты не представляешь, какое это наслаждение! Никто другой не способен так доказывать, спорить, но при этом оставаться безумно милым и ранимым человеком. Я знал, что мои чувства останутся только моими, нет, я не грущу по этому поводу, просто, мне очень хотелось, чтобы ты знала о них. Друзья, давай тогда останемся ими же, главное, что ты все равно будешь рядом.

      – С., – сквозь слезы улыбнулась М. и, вложив в его руку свою с измятым листком, крепко обняла его. Тихонько, чтобы слышал только он, прошептала, – куда же ты от меня денешься…

      Должно ли искусство быть понятным? Да, но лишь для тех, кому оно адресовано.

      ©Станислав Ежи Лец

      – Взгляни, – подозвала М. С., – смотри, это же волшебно!

      – Что именно?

      – Картина, конечно.

      – Их тут десятки, все примерно похожи, может быть, только техникой немного различаются, да сюжетами, а так я завтра даже не смогу вспомнить ни одну в отдельности, все сольется, представляя собой общую картинную галерею, где висело множество полотен.

      – Позволь же спросить, зачем ты тогда сюда пришел?

      – Во-первых, ты позвала, во-вторых, взглянуть на шедевры русской живописи.

      – Ты сказал «шедевры», а теперь попробуй растолковать это слово.

      – Ну, что-то очень яркое, – замялся парень.

      – Не просто яркое, а в этом