Медиакиллер. Владимир Максимович Ераносян

потерял. Думающего тоже. Первые ушли на ТНТ за реальным дерьмом, а не, как у тебя, за его запахом, и на сайт знакомств – там можно найти шлюх и педиков, они там не скрываются, как здесь, за фиктивными женами. А вторые, те, что думают, вообще не вылазят из Рунета. Из-за него ты уже потерял процентов тридцать своих зрителей. Там интереснее.

      – Все?… Максимов, ты выдохся. И ты пустой. В твоем контенте мы больше не нуждаемся. В нем никто не нуждается! Он слишком дорого обходится. А сам ты денег найти не можешь! Значит, ты ноль, пустое место, шоуменишка, а не какая ни звезда. Может так, малюсенькая звездочка на «Одноклассниках». Надо будет позвонить хозяину сайта, чтоб он удалил твой профайл. У нас с ним рекламный бартер. Тебя никто не вспомнит через годок! Хотя нет, тебя, конечно же, подберет какой-нибудь заштатный канальчик, дециметровый, и ты будешь, как «культовый» Диблов слоняться по клубам и передачам, чтоб тебя окончательно не забыли! И ты приползешь ко мне. Как приполз Диблов, чтобы я опять сделал его доступным… Так уж и быть, когда ты смиришься со своим никчемным статусом, я подкину тебе передачку хронометражом в пять минут в утреннем эфире, в воскресенье, когда не спят только пограничные дозоры!

      – Какая необъяснимая тяга ко всевозможным дозорам! У тех, кто отдал родине долг, прослужив положенное в армии, аллергия на дозоры и патрули. О'k, а что в то время, когда мне наступит окончательный капут, будете делать вы, Эрнст Палыч? – поинтересовался я.

      – Я буду делать телевидение! – закинув челку набок почти театрально продекларировал Фридман: – Телевидение будущего, в котором нет места выскочкам!

      – Телевидение без прямого эфира – это сериал, реалити-шоу с ненастоящими героями, это жалкое зрелище. Поэтому Интернет и побеждает – там люди говорят сейчас, в режиме он-лайн. Их не причесывают, дают высказаться, дают ошибаться и исправлять ошибки. Веб-пространство должно стать приоритетом ТВ. В конце концов, у них должен быть выбор, что смотреть. Уже есть. И ты должен показывать им то, что они желают видеть, лавируя в этих волнах.

      – Это быдло не знает, чего хочет!

      – Они опять хотят перемен. Люди всегда их хотят. Ты – временщик и приспособленец, Фридман.

      – Я патриот! А ты проповедуешь хаос.

      – О, с каких это пор патриот – это тот, кто уменьшает своими действиями доверие к национальному каналу, купирует его аудиторию. Истина рождается в споре. Не слышал?

      – Диссидент! Ты диссидент!

      – На выборах я голосовал за действующего президента.

      – Значит, мы в одной лодке, Максимов, и ты ничем не лучше меня. Ты тоже боишься.

      – Я всегда голосую осознанно. Боятся должен тот, кто неискренен – это твоя прерогатива.

      – Вон! Пошел вон из моего кабинета! – заорал на меня дядюшка Эрнст.

      Я зачерпнул ладонью горсть фисташек и захлопнул за собой дверь. Секретарша неодобрительно посмотрела на меня в приемной, и я отдал орехи ей, чтоб она догрызла их на досуге и не обижалась.

      …Похоже, я остался наедине со своими проблемами.