Вирус. Сергей Григорьевич Гатаулин

на то, что Ивана отпустят без его вмешательства, не приходилось. Только «документы» за подписью секретаря государственного казначейства США решили судьбу матерщинника и скандалиста. Так или иначе, но Иван был отпущен восвояси. А профессор после скорого поражения в борьбе с коррупцией решил отправиться к нему на квартиру, ожидая застать там полковника. Пока ехали к дому, он вкратце пересказал Ивану разговор с Ковалем, умолчав при этом о встрече с Потемкиным. Вместо того, чтобы успокоиться, узнав о том, что Славка находится под опекой полковника, Пугачев рассвирепел: он кричал, ругался матом, вспоминая всех родственников Ивана Васильевича и родственников его родственников. Непонятно, сколь глубоко возмущенный муж погрузился бы в родословную Ивана Васильевича, если б не вмешательство профессора.

      – Ваня! – смущенно покачивая головой, пробормотал Медведев. – Причем здесь бабушка его бабушки?

      – А Славка причем? – негодовал разгоряченный Пугачев, не желая успокаиваться.

      Пока он бушевал, профессор вырулил в притихший дворик, и старенький «пассат» затормозил перед знакомой пятиэтажкой. Заглушив мотор, Медведев вылез из машины и, оглядываясь по сторонам, вошел в подъезд.

      – Ваня, а где живет друг твоего сына Потемкин? – спрашивая словно о чем-то только что пришедшем в голову, Медведев постарался подчеркнуть незначительность вопроса.

      – Димка? – Подойдя к дверям квартиры, Иван махнул рукой вверх. – Этажом выше. Черт! Куда-то ключи засунул, – продолжил он, копаясь в карманах.

      Медведев поднялся на пару ступеней и, задрав голову, стал рассматривать дорогую железную дверь.

      Заметив взгляд профессора, Иван мотнул головой и, как бы отвечая на мысленный вопрос шефа, произнес:

      – Для Потемкиных слишком жирно будет, такая дверь. Они живут прямо над нами. Обычная старая картоннофанерная дверь снаружи, такая же убогая, как и квартира изнутри.

      Решив не рассказывать Пугачеву о встрече с Потемкиным, Медведев был вынужден и дальше валять дурака.

      – Я поднимусь на минутку. Посмотрю, дома ли он.

      Не дожидаясь ответа, он быстро поднялся по грязным ступеням и остановился перед обшарпанной дверью. Такую фанерку и ломать не нужно: толкни – сама откроется. Словно в подтверждение его мыслей внизу хлопнуло, и деревянная створка, уступая порыву холодного ветра, медленно отворилась.

      Медведев потоптался на месте, не решаясь переступить порог чужой квартиры, несколько раз вдавил треснувшую кнопку допотопного звонка. Бодрое треньканье, сливаясь с криками возмущенного Пугачева, эхом отозвалось в подъезде. «Что еще произошло?» – Прислушиваясь к воплям снизу, профессор сделал нерешительный шаг, заглянул в квартиру. Природное любопытство, присущее ему, пересилило благоразумие, вопившее в этот момент истерическое «Остановись!», и он переступил порог.

      – Проходите, Дмитрий Степанович, не стесняйтесь, – раздался знакомый голос из соседней комнаты. – Я уж и не чаял вас дождаться.

      Полковник сидел