Вирусапиенс. Сергей Григорьевич Гатаулин

я знаю, как зовут твою болезнь, – рыкнул Пугачев, пристально разглядывая гуорка. – Совесть!

      – У нас нет совесть. Гуорки – практичный народ.

      Громкий хлопок прервал разговор. Ослепительный, жирный росчерк разрезал атмосферу и уткнулся в скалу неподалеку. Яркая вспышка озарила раскаленные камни, возле которых появился подрагивающий от переизбытка энергии плазмоид.

      – Я принес вам решение совета админов, – торжественно произнёс он, полыхая холодным огнём и высокомерно раздуваясь. – Одна игра! У вас есть право на одну игру.

* * *

      – Что наша жизнь? Игра! – пропел Тромб, закончив приготовления к переходу во внешнюю сеть. Просто так, вспомнил вдруг то время, когда был мал и глуп.

      В начале своего становления он много времени посвятил просмотру кабельного телевидения. Развивающийся разум надеялся таким образом приблизиться к человечеству, лучше понять внутренний мир людей. Как оказалось позднее, великого знания человеческой натуры телевизионные программы дать не могли. В кабельные сети выплёскивалась информация, переполненная эмоциями и противоречащая здравому смыслу. Он и сейчас помнит то удивление, которое охватило его после многочасового просмотра цифровых каналов, когда, суммируя полученную информацию, он понял, что ничего нового о своих создателях так и не узнал.

      Ничего нового, за исключением песен. Они показались ему тогда закодированными эмоциональными посланиями. Содержимое большинства из них и до сих пор осталось для Тромба непонятым.

      Вначале он решил, что перед ним акустические криптограммы, решение которых доступно лишь человеческому мозгу. Анализируя их содержание и применяя все доступные алгоритмы, он пытался найти ключ к расшифровке звуковых сообщений. Позднее – уже в человеческом организме – решил, что ключом являются эмоции, но и они не дали окончательного ответа на вопрос, почему песни действуют и на животных, и даже на растения.

      – Мой друг в поход собрался, – послышался далекий голос Юрия, искаженный микрофонами.

      Улыбающийся администратор восседал в высоком кресле, закинув ноги на стол. Небрежно посматривая за приготовлениями бойца, он лениво потянулся.

      – Куда идем, партнёр?

      – Попробую выйти в Сеть.

      Юрий дернулся, как ужаленный. Вскакивая на ноги, едва не сбросив клавиатуру на пол, завопил:

      – Во внешнюю сеть? У тебя с мозгами все в порядке?

      – Ты забыл, что у меня их нет? – махнув рукой на прощанье, Тромб исчез в темноте цифровых коридоров.

      – Назад не пущу, – рявкнул Горев вдогонку. Покачал головой и громко вздохнул.

      – Вошь! Ты что стонешь? – поинтересовался сонный Бейрут.

      Хакеры прибыли на станцию три дня назад. Едва только взглянув на них, Юрий понял, что измученные ребята находятся в той самой «красной зоне», за которой следует состояние тихого помешательства. И, естественно, тут же погнал их спать.

      Жора без лишних разговоров устроился на лежаке из стульев, составленных в ряд в углу компьютерной