Срыв* /*Fehlschlag/. Andy Weiss

на инспектора.

      – Зачем мне гимназия?… нет.

      – Фабиану Райнеру 17 лет, он учится в гимназии, – пожал плечами инспектор, и Олли шумно выдохнул.

      Я откинулся на спинку кресла. Приплыли… несовершеннолетний наркоман в моей кровати. Голый. С передозом. Не выкрутиться, похоже…

      – Инспектор, я никогда его не видел, – твердо ответил я и посмотрел ему прямо в глаза. Он ответил мне таким же прямым взглядом. Он мне, конечно, верил. Но ему было нужно как-то объяснить случившееся. Не завидовал я ему… впрочем, самому себе я завидовал еще меньше.

      – Что Вы пили вчера? – похоже, наш разговор ходил по кругу, но я не знал, как этот круг разорвать.

      – Утром – кофе, здесь, в отеле. Воду. За обедом бокал красного вина. Вечером – кофе.

      – И все?

      – Все.

      – Наркотики?…

      – Нет.

      – В Вашей крови обнаружены продукты распада синтетического препарата. Правда, определить его пока не представляется возможным. Может быть, все же…?

      – Нет, инспектор. Мне тридцать шесть лет. Я пятнадцать лет работаю в прокуратуре, на самых разных уровнях, от курьера до руководителя. Я не настолько глуп, чтобы употреблять наркотики, и уж тем более, врать об этом, зная, что Вы взяли у меня все биопробы. Я пил только кофе.

      – Фабиан Райнер…

      – Я не знаю этого парня, – нетерпеливо перебил я, – юные наркоманы – не мой круг общения.

      – Вы не дослушали.

      – Извините.

      – Фабиан Райнер не наркоман. Это первая доза в его жизни. Может быть, поэтому его едва успели спасти. В его организме больше нет следов приема наркотиков – абсолютно чистые показатели, поэтому такая сильная интоксикация. Кстати, тот же препарат, что и у Вас. Доза только намного больше.

      Я с силой потер руками лицо. Голова все так же оглушающе болела, но теперь я точно знал, что мне где-то кто-то что-то подмешал. Или уколол? Или…? Объяснений у меня не было. Значит, этот мальчик не наркоман… но…

      – Но что он делал в моей кровати? – вслух продолжил я свой внутренний монолог, и инспектор вздохнул, покачав головой.

      – Вам это лучше знать. Кстати…

      Он помедлил, и я приготовился к новому удару.

      – На Вашей простыне обнаружены следы биологических жидкостей.

      Я вытаращился сначала на инспектора, потом на Олли, который точно так же изумленно смотрел на меня.

      – Стойте, стойте…  ч-что?

      – Следы физической близости, – развел руками инспектор, – кого с кем – покажет экспертиза.

      – Но этого не может быть… Я же отдыхал здесь один. Всего сутки. Я просто спал. Я же не умею… я не мог заниматься сексом без сознания, верно? Да и зачем бы я тогда сам вас вызывал, если бы занимался всем этим?

      – Обследование показало, что Райнер имел сексуальный контакт. Без принуждения. Добровольный. Но имел.

      Я потрясенно смотрел на этих двоих напротив, и понимал, что шум в ушах делается все сильнее. Он заслонил все звуки, заглушил даже переговоры по рации у полицейских в коридоре. Он сделался настолько невыносимым, что закрыл собой даже лампу под потолком – она закружилась, поплыла в сторону, и погасла.

      В