За сладкое приходится горько платить. Артем Черкизов

подполковник обеспечил доставку, а о своем обещании насчет «серпастого-молоткастого», видимо, позабыл. Поняв, что его провели, отец просто-напросто сбежал с завода, и для него с четырехлетним сыном началось время скитаний.

      В конце концов, отцу удалось прибиться к бродячему, или, как значилось на афишах, передвижному цирку. Для этого он продемонстрировал художественному руководителю пару фокусов, которые передавались у них в семье из поколения в поколение. Не каждый, например, мог расколоть ударом кулака толстую доску или несколько положенных один на другой кирпичей. Они столковались. Из уважения к столь редкостному искусству, используя свои связи, художественный руководитель выправил отцу трудовую книжку и профсоюзный билет. Так и появилась фамилия Цой, гордиться которой у Малыша не было никаких оснований.

* * *

      – Ну что? Выживет? – спросил Морозов у главного врача, внимательно вглядываясь в лицо молодого мужчины, а скорее – подростка с чуть широковатыми скулами и едва заметной азиатской раскосостью глаз.

      – Пока он в коме, ничего определенного сказать не могу. Но раз до сих пор не умер, значит, надежда есть.

      «Странно, пареньку на вид лет четырнадцать— пятнадцать, а он попадает в такую переделку, – думал майор. – Может, просто случайно стал нежелательным свидетелем и его убрали? Да, но как он оказался на дамбе ночью? Надо срочно выяснить, местный он или нет».

      – Доктор, сколько, по-вашему, ему лет? – спросил у врача.

      – Мне кажется, где-то около тридцати, – ответил тот. – Хотя на вид столько не дашь.

* * *

      Как ему надоело лететь по темному тоннелю без малейшего намека на то, что где-то впереди он заканчивается, что есть выход на свет, к солнцу, к теплу, к жизни! В бреду он опять видел отца и брата.

      …Отец сошелся с женщиной, которая тоже работала в цирке, акробаткой. Она была намного младше отца, выше его, крупнее. Но что-то отец сделал с ней или с ее волей такое, что она смотрела на него, как верная собачонка – преданно, прямо в глаза. Многие удивлялись, особенно мужчины помоложе отца и, по совести, куда симпатичнее с виду. Завидовали, но ничего не могли поделать: мать видела в этом мире его одного.

      Она была красивой женщиной. Несколько раз прежний ее ухажер порывался отомстить отцу, но не находилось охотников ему в этом помочь – боялись. В свои почти пятьдесят пять отец запросто мог одолеть одновременно нескольких противников. И все это знали, ибо все цирковые трюки отца были на этом построены. Он по-прежнему под ликование публики крушил на манеже кирпичи, доски.

      Родив и вынянчив Малыша, мать прожила недолго. Во время одного из выступлений в глухом сибирском городке не выдержало крепление старого шатра, в котором они выступали, и она упала на манеж с десяти метров. Смерть, на ее счастье, была мгновенной. Отец вновь стал холостяком, теперь уже до конца своих дней, правда, теперь рядом с ним были два сына.

      Старший брат не любил Малыша. Вернее, просто не замечал его. Ему было все равно, что с младшим, где он, куда