Баллада о сломанном носе. Арне Свинген

сущности, никакой катастрофы не случится, если она пустит по школе слух о том, что я слушаю оперу. Популярность мне это вряд ли принесет, но странности прибавит. Если приплюсовать к этому мою коллекцию маньяков, могу выглядеть крутым фриком. Но настоящая моя цель – быть как все: серым и незаметным. Правда, трудновато иной раз не сорваться.

      Ада смотрит на меня. Ничего, кроме ужаса, насмешки или вопроса, не шутка ли это, я от нее не ожидаю.

      – Круто!

      – Что?

      – КРУТО! – повторяет она очень громко.

      Я киваю. Неужели она действительно так думает? Ада слушает еще немного и только потом снимает наушники.

      – Вот это голос! – говорит она. – А что-нибудь другое у тебя есть на плеере?

      Ну вот, приехали. Ну почему я на всякий случай не записал какую-нибудь Леди Гагу?!

      – Возможно…

      – Или тебе только такая музыка нравится?

      – Нет, мне разное нравится. Но иногда… иногда классно бывает… такое. Ну, так, изредка.

      – Тебе нравится только такая музыка, да?

      В этом главная сложность с девчонками. Они все секут, даже когда нарочно темнишь. Это и пугает, и поражает одновременно.

      – На самом деле да.

      – А сам поешь? – спрашивает Ада.

      Тут я и впрямь струхнул не на шутку. Понятия не имею, как так у девчонок получается, будто они читают в твоей душе, стоит только изменить выражение лица или открыть рот.

      – Я?.. Ну да, пою немного.

      Ах, черт, недаром говорится: язык твой – враг твой. Потому что как раз об этом я никому никогда не собирался рассказывать. И, что меня здорово тревожит: Ада, похоже, уже все знает.

      – Классно!

      – Правда?

      – Ну, сам посуди: что делают другие? Играют в футбол или в школьном оркестре. Знаешь, как много девчонок танцует? Да почти все! А ты – ты поешь оперу!

      – Я не очень-то здорово умею…

      – Да какая разница!

      У меня перехватывает дыхание, хотя мы идем очень медленно.

      – Можно послушать?

      Я сбит с толку. Она что, серьезно?

      – Э-э… – начинаю я и оглядываюсь.

      Я не могу петь на улице – кажется, такое объяснение сойдет? Или сказать, что у меня болит горло?

      Ада не дура. И, по-моему, я уже говорил: у нее ослепительная улыбка.

      – Хочешь, сделаю для тебя запись? Мне проще петь под музыку, – отвечаю я.

      И это, кстати, правда.

      – Ладно. С удовольствием послушаю.

      – Вечером запишу.

      – Отлично. Я живу вон там, – она показывает куда-то за школу.

      Я киваю и неловко машу рукой.

      – Улыбайся почаще. У тебя красивая улыбка, – говорит она на прощанье.

      Ада ушла, а я стою столбом. Что она имела в виду? У меня еще и улыбка красивая!.. Разве девчонки говорят такое мальчикам просто так, разве это не значит сто тысяч разных вещей, которых мне не понять? Слишком редко я улыбаюсь перед зеркалом, чтобы судить, как это у меня получается.

      А в остальном… Роста я маленького. Не совсем коротышка, но еще