Баллада о сломанном носе. Арне Свинген

      – Я не нарочно.

      Словно в плохо настроенном телевизоре, Кристиан расплывается у меня перед глазами. Ну разумеется, он не хотел так сильно двинуть.

      Мне нравится Кристиан. Мне вообще все здесь нравятся. Не удивлюсь, если и я им тоже.

      – Дай ему передохнуть.

      Это голос тренера. Он считает, что вера в успех двигает горами. И что у меня все получится, если я по-настоящему этого захочу. И я с ним согласен. Хотя сегодня что-то не очень… И наутро после тренировки тоже… И в школе… Особенно сомневаешься, когда вот так лежишь на спине и тебя тошнит.

      Тренер с Кристианом помогают мне подняться.

      – Отдохни, – советует тренер.

      Не смея двинуть головой, тащусь к скамейке и сижу там, пока мир не перестает мерцать, вращаться и трястись.

      – В боксе главное не сколько раз ты свалился, а сколько раз смог подняться, – замечает тренер, снимая с меня шлем и протягивая мешок со льдом.

      – Ясное дело. Но, думаю, на сегодня с меня хватит.

      – В среду увидимся?

      – Еще бы!..

      Кристиан похлопывает меня по плечу. Если бы он не жил на противоположном конце города, мы точно встречались бы каждый день после школы.

      По дороге домой у меня начинает болеть под глазом. Понемногу проходит – ну вот, со зрением все в порядке. Я достаю наушники, включаю музыку и сразу забываю обо всем.

      Вообще-то мне нравятся очень странные штуки. Например, блинчики с беконом. Стакан холодного молока посреди ночи. Падающие звезды – только настоящие, а не те, что потом оказываются самолетом или НЛО. Воспоминания о чем-то давно забытом. Или купанье летним днем на опустевшем пляже.

      И еще когда мама шепчет что-нибудь приятное и ее губы щекочут мне ухо. Правда, это случается все реже.

      Но есть кое-что покруче. От чего все внутри горит. Будто кто-то включил в животе духовку на полную.

      Это пение. Нет, не как у моих одноклассников в радио или в айподах. Я люблю голоса, сокрушающие стекла и заполняющие ушные раковины до краев. Иногда я забываюсь и сам пою на всю улицу. Это немного мучительно… и прекрасно.

      Старый дом, в котором я живу, мог бы быть и получше. В подъезде вечно кто-нибудь ошивается. Но, если об этом не думать, можно не замечать.

      Мамы нет дома. Сделав себе два бутерброда, я сажусь за уроки.

      В дверь звонят.

      В голове проносятся мамины слова: «Никогда не открывай незнакомым!»

      В замочную скважину вижу дядьку в униформе с визиткой в руках. На ней слово «Хафслюнн» и фотка, слегка напоминающая типа за дверью.

      Он звонит опять. Потом стучит. Очевидно, именно таким и нельзя открывать. Но визитка из твердого пластика, и сам он такой солидный, что я сдаюсь.

      – Линда Нарум дома? – спрашивает он сквозь дверную цепочку.

      – Нет, мама вышла.

      – Я пришел отключать электричество.

      Иногда мама опаздывает с оплатой счетов – это с каждым может случиться. Всех дел ведь не упомнишь, а про счета наверняка забыть легче всего.

      Меня осеняет, что неплохо бы прикинуться умирающим.

      – Не выйдет, – говорю я траурным голосом.

      – Извини, парень. Но по-другому не бывает, когда вовсе не платят по счетам.

      – Вы же не хотите, чтобы я умер?

      И тут мой голос делается совершенно замогильным.

      – Скоро лето, парень, поди не помрешь.

      – Умру, – говорю я и делаю глубокий вдох, будто мне не хватает воздуха. – По ночам, чтобы не отдать концы, я сплю в кислородной палатке. А без электричества это невозможно.

      «Хафслюнн» недоверчиво смотрит на меня.

      – В кислородной палатке? – переспрашивает он.

      – Ничего не поделаешь, заболевание легких… Хотите взглянуть на палатку? – Я напрягаю гортань и с присвистом выдыхаю.

      – Ну… ты, парень, не того… не волнуйся. Я… мне не так уж обязательно отключать электричество именно сегодня. Но твоя мама должна оплатить счета.

      – Вероятно, она просто об этом забывает.

      – Годами?

      Я пожимаю плечами. Чем больше нагородишь, тем легче запутаться. Нет у меня никакой палатки. И вовсе я не при смерти. И вообще, лгу редко. Ну, во всяком случае – не каждый день.

      Честно говоря, куда ни глянь, все только и делают, что врут. Не скажешь же человеку: «У тебя омерзительная прическа…» Или: «Какого черта ты напялил эти уродские штаны?» Или вот еще так: «Ты поступил как дурак…» Нет, ничего такого не принято говорить в лицо. Я, по крайней мере, не говорю. Держу рот на замке и язык за зубами.

      В городе жить без электричества – все равно что оказаться в чистом поле. Или в бронзовом веке. Маме про счета – ни слова. Расстроится…

      А неплохо дома одному – можно немного посмотреть телек и потом лечь спать.

      Вот только если