Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929. Юрий Фельштинский

произнесенную на совещании, организованном отделом печати ЦК РКП(б) 9 мая 1924 г.[95] Она стала главным событием этого совещания и была затем переведена на многие языки. Оставаясь в плену коммунистической идеологии, Троцкий в то же время выступал за максимально допустимую в этих узких пределах свободу самовыражения, то есть предлагал, чтобы писателей держали на поводке, но чтобы этот поводок был подлиннее. Он резко полемизировал с напостовцами (группой литераторов, сплотившихся вокруг редколлегии журнала «На посту»[96]), решительно возражая против негативного, грубого, презрительного их отношения к литературным попутчикам. Наиболее активную роль среди них играл старый знакомый Троцкого и бывший муж его возлюбленной – Раскольников. Хотя между Троцким и Раскольниковым пока еще сохранялись нормальные личные отношения, именно Раскольников – моряк, дипломат, писатель – стал основным объектом критики наркома. Троцкий настолько увлекся собственным сарказмом, что использовал против Раскольникова даже недавнее возвращение с дипломатической службы в Афганистане, куда Раскольников вместе с Ларисой Рейснер был сослан в почетную ссылку то ли из-за ошибок, допущенных в начальный период Кронштадтского восстания, то ли из-за остывшего к Ларисе Троцкого, желавшего теперь от нее избавиться. И в том и в другом случае вопрос об отсылке Раскольникова в Афганистан решал Троцкий. И он же теперь над Раскольниковым надсмехался: «После долгой отлучки Раскольников выступил здесь со всей афганской свежестью – тогда как другие «напостовцы» немножко вкусили от древа познания и наготу свою стараются прикрыть». Раскольникову слушать от Троцкого про «древо познания» и «наготу» было, наверное, двойне обидно. Троцкий наносил удар «ниже пояса».

      Оскорбительно для пролетарских литераторов звучали слова Троцкого о дореволюционных большевистских «поэтах», которые сами себя представляли читателям и которых большевистская печать выводила в качестве «пролетарских» художников. Их публикации, по словам Троцкого, были исключительно политическим, но не литературным фактом. Ориентировать на них современную литературу Троцкий не советовал. Более того, он выступил против монопольной политики партии в области искусства, мотивируя это, в частности, отсутствием за спиной партии необходимых для этого «художественных элементов». Специфику искусства он проиллюстрировал на примере «Божественной комедии» Данте, которая «поднимает переживания современной эпохи на огромную художественную высоту», и на примерах Шекспира и Байрона, которые «кое-что говорят нашей душе». Иллюстрации привлекались из западной классической литературы и вряд ли были случайны – Троцкий хотел продемонстрировать свою эрудицию и свои художественные пристрастия.

      Литературу надо воспринимать с литературной точки зрения как совершенно специфическую область человеческого творчества – такова была важнейшая мысль выступления. Нельзя относиться к художественному творчеству как к политике – не потому,

95

РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Ед. хр. 88. Л. 1 – 19; Печать и революция. 1924. № 3. С. 1 – 14.

96

Журнал «На посту» (1923 – 1925) являлся критико-теоретическим органом Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП). Сгруппировавшиеся вокруг него писатели проявляли явно нигилистическое отношение к классическому наследию, к непролетарским писателям, которые с легкой руки Троцкого стали называться «попутчиками».