Банда возвращается. Андрей Воронин

эту игру Севе хотелось сравнить с партией в шахматы…

      – Не понял еще, в чем прокололся? – небрежно спросил Бондарович.

      Могилев изображал независимость – насколько это, конечно, было возможно в стенах тюрьмы. Сидел перед Бондаровичем на стуле, закинув ногу на ногу.

      – Майор, мы время тратим. Говори про дело, или отпусти в камеру, если нечего сказать. Так я с тобой только ужин пропущу, а это против правил. Ни в чем я не прокололся, – Сева пустил дым в потолок.

      – Пожалуй, ты прав, – вынужден был признать Банда, – проколов особых у тебя не было.

      – Тогда выпускай на волю или скажи, чтобы дали письменные принадлежности – буду жалобу писать, – все накручивал Сева Могилев. – И дай позвонить адвокату, хотя он, наверное, уже в курсе и сам вам названивает.

      Александр Бондарович тонко улыбнулся:

      – И здесь ты прав. Твой Игорь Розбаш уже с обеда околачивается в управлении.

      Могилевчук презрительно взглянул на Бондаровича, но внутренне насторожился, понимая, что наконец-то начался серьезный разговор.

      Александр посмотрел на Севу пристально – словно пронзил взглядом:

      – Когда в сентябре девяносто четвертого Япончик взорвал Тимофеева, кто стал его наследником?

      Сева молча затянулся.

      – Правильно, – кивнул Бондарович, – к январю зону Тимофеева поделили ты и Михай. Япончик фактически подарил ее вам. Или я не прав?

      Последовало молчание.

      Банда продолжал:

      – Сегодня у вас полный порядок: Япончик держит дело в Америке. Михай проводит наркотики через Дальний Восток. Ты занят отмывкой денег через Европу и Америку…

      – Ну ты даешь, начальник!..

      – Большой концерн. Ну и, конечно, много мелких местных дел… Таких всегда хватает возле крупных дел – без суеты никому не обойтись… Все правильно пока?

      Сева пожал плечами:

      – Рассказывай, рассказывай – это твоя сказка.

      – А твоя? – Бондарович ухмыльнулся. – Ты мне свою не расскажешь? Не порадуешь?

      Сева поджал губы:

      – Я в законе, оперу не пою.

      – Ругаться вам Япончик не разрешает, – вздохнув, уточнил Бондарович, – да и повязаны вы крепко на одно и то же дело, хотя с разных концов, перспективы большие. Вроде делить вам нечего.

      – Делить всегда есть чего, – философски заметил Сева Могилевчук.

      Однако Александр пропустил его замечание мимо ушей:

      – Так вот ситуация в корне изменилась, но тебе об этом еще ничего не известно…

      – Решили позаботиться обо мне и вытащили с утра под пистолетом для консультации? – Могилев откинулся на стуле и принялся покачивать ногой. – Спасибо за доброту, я лучше домой пойду.

      – Лет через…

      Глаза Севы стали злыми:

      – Через сколько?

      – Япончика взяли на горячем. Сегодня весь день ведутся допросы.

      – Где?

      Бондарович закурил новую сигарету, открыто наблюдая