Люди. Сборник рассказов. Роман Анатольевич Радзилевич

класс. Вы в каком хотели бы, чтоб Саша учился?

      – Мы, наверное, с женой это решим. А как у Вас дела идут?

      – Ой, Вань, да все так же…

      – Все так же безудержно ругаете учеников?

      – Да что Вы! Вань, Вы все еще это помните… Я тогда не хотела, просто Вы обидели внука тогдашнего завуча…

      – А во второй раз?

      – А во второй сына районного чиновника…

      – А в третий?

      – Дочку начальницы налоговой службы… Но я ведь просто заложница ситуации! Кто ж Вас просил обижать сыновей и дочек таких людей!

      – Вы не оправдывайтесь. Я на вас не обижен… – стал успокаивать Марину Николаевну, даже не услышав ее. Хотелось немножко побыть… Побыть тем, кто прощает! Хотя нужно было быть тем, кто умеет прощать! Но я продолжил.

      – Ну, так как ученики себя ведут?

      – Да как все. Все как всегда. Тихо и спокойно.

      Вдруг в кабинет врывается преподавательница. Директор таращит на нее глаза, мол, уйди, у меня тут люди, но она все же подходит к директору и шепотом кричит ей на ухо.

      – Марина Николаевна! Я отказываюсь вести у 7-го Б! Я ненавижу этот класс! Каждый урок они что-то как вытворят, так мне потом или в медпункт надо идти, или звонить родителям, чтоб те собирали деньги на новую мебель и технику!

      – Виола Степановна, давайте об этом поговорим на совете…

      – Тогда поставьте мне замену. Я пойду домой юбку поменяю! Они подложили мне в кресло пакет скисшей сметаны!

      – Идите.

      Преподавательница ушла.

      – Ну да. Как всегда… – ухмыльнулся я.

      – Вы не подумайте, у нас школа еще лучше, чем была! Мы поставили новые окна, охрану наняли. Вашему сыну здесь понравится!

      – Я понял. Как дела у Илоны Геннадьевны?

      – Она умерла четыре года назад.

      – Какой ужас…

      Илону Геннадьевну я не любил больше всех. Она была тем самым завучем, из-за внука которой меня отчитывала директриса. Завучем, которая вела математику и из-за которой я возненавидел этот предмет, хотя прекрасно им занимался в институте. Она меня тоже совсем не любила. Она мне никогда не нравилась, но смерти никогда бы ей не пожелал, ни болезни, ни потерянных ключей от класса… В конце концов, преподаватель должен дать знания. Это вся его функция. Не надо его любить или ненавидеть. Надо только получить то, зачем ты к нему пришел.

      Я дописал анкету. Отдавая ее директору, спросил:

      – Вы что, так же будете ругать детей, которые что-то скажут моему сыну?

      – Да! То есть, нет! Или… Я не знаю… Как скажете!

      – Вы что! Вы должны их помирить! Вы же директор! Вы же еще и педагог! Марина Николаевна, как же так можно? Ой… Знайте, я не областной прокурор. Я сказал это, чтоб произвести на вас впечатление! А вы поверили! Я открыл фирму. Изделия из дерева делаю. И пусть я не занимаю влиятельную должность, но очень хотел бы, чтоб вы относились одинаково с пониманием и к моему сыну, и к другим ученикам, и вообще…

      – Да, да, да… Будешь меня учить еще? – сняла очки директор. –