Иноплеменники России в Отечественной войне 1812 г.. Валерий Ульман

на 800 км., от Немана к Москве, чтобы сообщения его оказались действительно в беспомощном положении. Сверх того надо было выгадать известное время, чтобы дать развиться процессу разложения в Великой армии, переживавшей крупное замешательство уже в период подхода к русским границам. Ошибка Пфуля была лишь в масштабе; в основе же идеи Бюлова являлись не глупыми «теоретическими бреднями», а заключали в себе здоровое ядро. Разделение наших сил по плану Пфуля принесло ту пользу, что явилось формальным основанием для отказа вступить в начале войны в решительный бой с Наполеоном».[43]

      Так уж повелось на Руси, что ещё при Иване III, увидев «искусство иностранных мастеров в строительном деле, то стали вызывать в Россию и других мастеров и знающих людей. Приглашали людей, которые бы умели добывать руду, приступать к городам, стрелять из пушек, литейщиков, серебряников, лекарей».[44] А как только, что-нибудь случалось, то виноваты всегда были «немцы» или чухонцы. Всегда находился «козёл отпущения». «Первым для удовлетворения гнева русских военачальников на заклание отдали К. Фуля, автора скандального Дрисского проекта. Вторым по счету для генеральского жертвоприношения был подготовлен разработчик и главный исполнитель плана отступления Барклай. Не исключено, что в запасе имелись и другие кандидатуры. Например, быстро восходившая звезда Ф. О. Паулуччи. Но штабные генералы буквально «съели» титулованного итальянца в течение нескольких дней, и он просто не успел стать «козлом отпущения».[45] Так будет и в Первую мировую войну, когда таким «козлом отпущения» назначат командующего 1-й армией Ренненкампфа, а в Великую Отечественную войну, этим «козлом» стал народ целой Автономной республики России и все жители страны немецкой национальности.[46]

      Полагали, что Наполеон непременно пойдёт на Дриский лагерь, чтобы «купить себе вход в древние пределы России ценою сражения с нашими войсками; ибо как отважиться завоевать Государство, не разбив его войско? – Но дерзкий Наполеон, надеясь на неисчислимое воинство своё, ломится прямо в грудь Отечества нашего».[47] Однако он «не намеревался идти на Псков или Лифляндию; сделал на левом крыле своём один только вид нападения, а главную громаду сил обратил к правому крылу».[48] Поэтому, на военном совете постановили немедленно оставить Дрисский лагерь, так как главные силы Наполеона направлялись не на Петербургскую дорогу, а в разрез двух наших армий на Московскую, в данных условиях Дрисский лагерь мог превратиться в ловушку для армии, было решено отходить к Полоцку, куда должен был подойти Багратион со 2-й армией.

      Мнение Н.А. Окунева: «Направление Армии на Дриссу было столь же ошибочно, как и пребывание ея в сем лагере могло быть опасно. Наполеон, двинувшись центром своим, Корпусом Сенсира и Гвардией на Глубокое; а правым крылом, Корпусом Вице-Короля, из Сморгон на Вилейку, принудил Генерала Барклая де Толли оставить занятое им положение

43

Свечин А.А. Эволюция военного искусства. Т. I, С. 373–374.

44

Острогорский М. Учебник Русской истории. СПб., 1895, С. 53–54.

45

Отечественная война 1812 года. Биографический словарь… С.19

46

Подробнее в книгах: «Досье России» и «Пасынки России».

47

Глинка Ф. Н. Письма русского офицера. М., 1821. С. 44–46.

48

Бантыш-Каменский Д.Н. Биографии… С.172.