Сказки старой Москвы. Игорь Дасиевич Шиповских

взялся утешать Люсьен Глашу.

      – Да, тебе легко говорить,… а мне каждую ночь приходится от людей прятаться,… подальше в лес уходить и в кустах утра дожидаться… – узнав, что Люсьену безразлично как она выглядит, на радостях поделилась с ним переживаниями Глаша.

      – Ну и ладно, ничего страшного,… и с этим совладаем! Небось, не навсегда Йорк заколдовал тебя!… наверняка в его рецептах есть средство, как вернуть тебе прежний облик! Дождёмся утра, рассветёт, а уж там я найду нужный рецепт,… книга-то у нас,… сделаю тебе снадобье, и всё как рукой снимет! А сейчас пойдём-ка на наше место к лесной речушке на ягодную полянку,… подкрепимся да заночуем там. Ой,… вот только что-то у меня с ногой случилось, кажется, я её подвернул, когда падал, и в боку ноет… – попробовав встать, обнаружил Люсьен.

      – Это ничего,… не можешь идти, ерунда,… я тебя отнесу,… знаешь, какая я сильная, когда становлюсь зверем!… ух какая!… так что со мной лучше не спорить!… – задорно пошучивая, воскликнула Глашенька, подхватила Люсьена на руки, словно пушинку, и понесла его на земляничную полянку.

      Так потихоньку полегоньку они и отправились в путь. А спустя всего час благополучно добрались до места. Там Глашенька накормила Люсьена спелой земляникой, напоила свежей водицей, укутала его своей тёплой шерсткой, да так они и уснули до самого утра.

      А утром, едва ребята проснулись, как тут же взялись изучать рецепты. Ещё на рассвете у Глаши сошла вся шерсть, когти пропали, а потому ей сейчас было легко листать страницы книги и читать Люсьену рецепты. Он же тем временем сидел рядом и мастерил туесок для трав. За ночь нога у него поправилась, бок перестал ныть, и он теперь мог безболезненно двигаться, да ещё и давать разные комментарии по рецептам.

      – Нет, этот не тот!… и этот не пойдёт!… – изредка восклицал он, – все эти рецепты для готовки еды, а не для колдовства,… попробуй почитать книгу с конца,… может там есть нужное заклинание… – важным тоном говорил он да указывал на страницу. Уж в рецептурных-то делах он знал толк и чувствовал себя докой. Но вот в какой-то момент Люсьен внезапно замер и насторожился.

      – Постой-ка Глашенька, постой милая,… прочти-ка мне ещё разок последнюю строчку,… что-то в ней есть такое… – быстро попросил он, и Глаша ему тут же её повторила, отчего Люсьен аж подскочил.

      – Ага! Вот оно!… вот только жаль это немного не то,… этим рецептом он тебя в зверя превратил,… а другого, как тебе вернуть обратно прежние состояние, у него нет,… не придумал он обратного рецепта! Но это ничего!… он не придумал, так я догадаюсь,… недаром же старый немец Ганс сравнивал меня с чародеем! Ну-ка милая прочти мне его ещё разок,… кажется, я начинаю понимать, в чём тут секрет… – вдохновенно произнёс Люсьен, и пока Глаша повторно читала ему рецепт, стал напряжённо вдумываться в него. Впрочем, недолго.

      Из тех компонентов, что упоминались в прежнем списке, он по наитию составил свой, новый рецепт. И притом составил его из того что было у него под рукой, из всего чем наградила его природа