Герой из героев. Баснями сыт не будешь. Элтэнно. Хранимая Звездой

будто испытываемые мной ощущения являлись приятными.

      Поняв, что я никуда не уйду до конца баллады, я постарался найти взглядом куда-то ускользнувшую Элдри. Она оказалась совсем рядом. Сидела в компании прочих детей возле очага и за показ синих искорок отправляла то одного, то другого к столу за вкусностями. Я вдруг почувствовал, как левый уголок моего рта невольно грустно приподнялся. Это мне довелось увидеть, что девочка украдкой засунула один из печатных пряников в мешочек, подвешенный за крючок к её поясу. Дочь Эветты больше интересовали сладости, нежели содержание песни. В столь юном возрасте безразличны душевные терзания взрослых и непонятны их стремления навсегда скрыть истину в своём сердце. Какая она ещё маленькая глупая девочка!

      … а я? Я взрослее?

      Внезапно мне пришло в голову, что, наверное, в чём-то я так и не смог повзрослеть. Наверное, только из-за этого, несмотря на уйму примитивизма Элдри, связанного с малым количеством прожитых ею лет, мне всё равно было комфортнее общаться с ней, нежели с прочими людьми. Она была открыта со мной. Говорила, что думала. Я поступал так же. Не хитрил в угоду неким социальным правилам. Я мог быть самим собой без ощущения внутренней настороженности, а она… она научилась принимать это.

      А затем ко мне пришло осознание, что я уже очень долго не отвожу взгляда от детей. За это время свечи основательно оплавились, и даже слуги нашли место, чтобы присесть.  Поэтому мне пришлось изменить направление взора и продолжить слушать пение с большей сосредоточенностью. Однако Арнео уже заканчивал свою балладу, и подобной внимательности не потребовалось:

      Тоска навек мной овладела.

      Вопль горя горло обжигал.

      Но на руки я поднял тело

      И накрепко к себе прижал!

      А после сам вырыл могилу

      Да положил поверх бокал…

      Уйти сумел лишь через силу.

      И каждый шаг болью кричал.

      Песня завершилась на резкой ноте, которая действительно словно бы заставила всех присутствующих единовременно остановить биение сердец. Всего на пару секунд, но и этого хватило, чтобы прочувствовать чужую боль. Некоторые женщины приложили платки и рукава к влажным глазам. На лицах мужчин застыла серьёзная задумчивость. Я и сам как будто на миг обратился в статую. Мне стало понятно, что больше на сегодня мне не хочется никаких песен. Какая разница, чтобы там посчитают сэр Горт или Арнео? Мне просто расхотелось быть здесь. Я жаждал ощутить холод ледяных снежинок на коже, как тяжело вышагивает конь, пригибая свою голову, как жмётся ко мне Элдри, прикрываясь от свирепого ветра краем моего плаща.

      Глава 2

      – Идём, – резко сказал я развеселившейся девочке и, не оглядываясь и не прощаясь, схватил её за руку да пошёл за нашими пожитками. Дорогу я запомнил и в проводниках не нуждался.

      Стоило мне войти в комнату, как я принялся собирать со всех поверхностей наспех разложенные для просушки вещи. Увы, они так и не просохли. Снежинки превратились в воду, впитались в ткань и уже не хотели покидать её. Выходить в таком на улицу было чистое безумие. Даже сквозь закрытые