Битва над бездной. Ахмет Хатаев

Эди, бросив на Моисеенко многозначащий взгляд, мол, вы же знаете, что со мной было. И тем более ему хотелось втянуть в разговор отчего-то притихшего резидента.

      – Для кавказца и спортсмена на вечер баранина – это нормальное явление, но нам, обычным физкультурникам, наверно, следует выбрать что-нибудь проще, – заметил Моисеенко. – Дорогая, давай послушаем Эди и действительно посоветуемся с официантом. Да, кстати, что закажет Леночка?

      – Салат из свежих овощей, форель на гриле и слегка прожаренные на оливковом масле шампиньоны, а из спиртного – бокал шабли урожая 1986 года, – ответила она, вопросительно взглянув на Эди, который чуть не обомлел от того, насколько спокойно и со знанием дела это было произнесено.

      Услышавший ее пожелания официант тут же внес их в заказ, но оговорился относительно вина, пояснив, что вина шабли, как правило, должны пробыть в бочке от одного года до четырех лет и потому большая редкость для ресторана. Но при необходимости он постарается выяснить наличие такого вина в других ближайших ресторанах. На что Елена заметила:

      – Тогда не надо классического шабли, лучше посмотрите у себя «Пти Шабли». Оно доступнее, так как ему, чтобы достичь расцвета, требуется всего несколько месяцев, и потому рестораны, подобные вашему, запасаются им впрок.

      – Вы правы, конечно, я посмотрю, думаю, этот заказ выполним, – почтительно сказал официант, задержав изучающий взгляд на Елене, но, быстро опомнившись, обратил свои взоры на жену Моисеенко, которая недолго думая буквально повторила заказ Елены, в том числе и относительно вина.

      – В таком случае мне остается согласиться с Эди и заказать шашлык, – промолвил Моисеенко, изобразив на лице широкую улыбку. – А что касается напитка, то принесите нам непочатую бутылку обычной русской водки, но только качественной. Вы, конечно, понимаете меня.

      – Дорогой, может, чего-нибудь полегче? – вопросительно изрекла Анна Ильинична, удивленно глянув на мужа.

      – К мясу как раз будет, – отшутился он. – Надеюсь, Эди, вы поддержите меня в этом выборе?

      – Чего только не сделаешь ради хорошего человека, – заметил он, – хотя к опьянению отношусь, как учил Аристотель.

      – Неужели и о водке он что-нибудь говорил? – удивился Моисеенко.

      – Говорил, что опьянение – это добровольное сумасшествие, – легко рассмеялся Эди.

      – Я читала, что о водке написал Чехов, – как бы между прочим заметила Елена.

      – И что он сказал, поведай-ка нам, Леночка? – вытянув подбородок в ее сторону, спросил Моисеенко.

      – А то, что водка белая, но красит нос и чернит репутацию. Так что будьте осторожными с этим напитком, – хихикнула она.

      – Но мы не будем столько пить, мы свою меру знаем, – отшутился резидент, – так что, товарищ официант, выполняйте мой заказ и по части водки, – потребовал он.

      Спустя каких-то двадцать минут за столом у фонтанчика шло веселое застолье. Произносились тосты в честь дам с пожеланиями достижения успехов в перестройку, когда многое привычное уходит в