Леди Искусительница. Эйлин Драйер

он, снова хватая ее за руки.

      Кейт хрипло засмеялась.

      – Единственное, что я вам должна, – это попасть шляпной булавкой в глаз.

      Гарри никак не мог справиться с дыханием. Он все еще был возбужден, все еще весь захвачен ощущением мягкости под собой. Он чувствовал ее тугие соски. Он слышал ее быстрое трудное дыхание. И он знал, как бешено колотится ее сердце. Она так же возбудилась, как и он. И она пренебрегла им.

      Внезапно Гарри охватило негодование. Из-за нее он провел десять лет, переходя от одного поля сражения к другому. Он видел ужасные зверства, был ранен, чуть не умер и до сих пор носит в своей груди напоминание о последней битве. А она? Возглавляла навозную кучу общества. Богатая сука, защищенная титулом. Его трясло от желания сделать ей больно. Заставить ее сожалеть о каждом обещании, которое она дала ему и не исполнила. За каждое причиненное страдание.

      – Надеюсь, вы не будете отрицать, что неравнодушны ко мне, – обвинял он, наблюдая, как ее зрачки расширились еще больше. – Я слишком хорошо вас знаю. Почему бы не сделать ваше заточение более приятным?

      Она, наверное, побледнела бы еще больше, если бы это было возможным.

      – Я надеюсь, вы не считаете, что оказываете мне любезность.

      – Я предлагаю вам многое. Разве у меня меньше прав, чем у других, в конце концов получить то, что мне было обещано?

      – О, теперь я вижу, – сказала Кейт, глядя в сторону. – Вы о своих правах.

      – Почему бы и нет?

      Она моргнула.

      – У мужчин множество прав, не так ли? У них есть права на их дом, их лошадь, их землю, их женщину, их детей. Они имеют право владеть, управлять, наказывать. – Ее взгляд был как удар, он чувствовал вкус ее презрения. – Ну а у женщины, Гарри, есть только одно право, и это право порой произносить «нет». Нет, Гарри.

      Произнеся это, она отвернула голову и словно окаменела.

      Гарри вдруг с новой силой ощутил темноту и холод ночи, словно она забрала весь свет. Он услышал, как залаяла собака, как в доме хлопнула дверь. Кейт неподвижно лежала под ним, ее глаза смотрели в никуда.

      Его охватило чувство вины. Он слышал, как дрожал ее голос, и знал – что бы она ни сделала ему, что бы, как он считал, она ни украла, это не имело значения. Она не заслуживала такого пренебрежения. Ни одна женщина не заслуживала.

      Зажмурившись, он скатился с нее. Кейт лежала распростертой на траве, юбки сбились вокруг ее бедер, накидка сдвинулась и лишь наполовину прикрывала ее платье. Улучив момент, он прикрыл ей лодыжки и расправил накидку. Он уже вставал на ноги, когда ее накидка сдвинулась, обнаружив прореху в ее платье, через которую выглядывала грудь. Гарри похолодел. Не грудь произвела на него такое действие. А то, что было на ней, круглое, как монетка, диаметром примерно в дюйм, чуть выше соска.

      – Это татуировка? – требовательно спросил он, не зная, чего в его голосе больше, удивления или ярости от того, что она обезобразила свои прекрасные груди. Совершенные, полные, молочно-белые. Безвозвратно изуродованные.

      Его слова произвели совсем непонятное действие. Кейт вдруг