Хамсин. Ирина Говоруха

что есть еще куда надеть зимнее черное платье Konstantin Miro, приобретенное на одном из последних показов. На лифе болтался бледный, цвета слоновой кости цветок с удлиненными лепестками, словно их долго растягивали предварительными ласками. Лада даже сделала педикюр, буквально затащив себя за волосы в салон, и праздничную укладку. Взглянула перед выходом в зеркало – и не увидела ровным счетом ничего.

      В фойе театра в густом человеческом потоке вздрагивали веера. Настраивались бинокли и монокли. В гардероб сдавались надушенные еще зимними духами норковые жилеты и манто. Ухоженные руки жонглировали бокалами. Чаще всего в них болтался настоянный на орехах или ореховых перегородках коньяк. Дамы толпились у зеркал, поправляя искусно наложенный тон. Мужчины дежурили в баре. Лада тоже решила выпить, так как внутри зияла огромная дыра, но опасалась скользких мраморных ступенек. Кроме того, знала, что все выльется обратно, обжигая внутренности, плотную ткань платья, лодочки и отполированный пол.