Жмурки со Вселенной. Анна Владимировна Орловская

окно, я же сильная, не та ноющая.

      Тик-тик-тик-так продолжали бить в виски. Хотела, чтобы все стало прежним, чтобы проснулась снова зрячей. Мне стоило, как в старых играх, сбросить эту жизнь. Сделала бы шаг, и игра обнулилась. Дети орали, надоели их вопли. Хотела, чтобы все заткнулись. Пожалуйста, жизнь, начнись заново, я все-все поняла. Вселенная, я тебя услышала. Пусть все будет сначала, с моего детства, пусть буду там, где мой папа, бабушка. Открыла окно – и шаг.

      Григ схватил меня за руку. Он кричал, он даже заглушил тиканье, а я всего лишь хотела тишины.

      После ситуации с окном Григ перешел на удаленную работу, все время проводил рядом со мной. Даже в туалет ходила под его присмотром. Не стала ему говорить про тиканье в голове, все еще просыпалась среди ночи с криками о пожаре, змее и шпильках. Квартира превращалась в помойку, вонь от невыброшенного мусора меня раздражала. Пообещала Григу, что не буду выходить в окно, лишь бы запах исчез. Оставалась одна на пять минут, а вонючий запах от мусора сменился на прежний: с лекарствами и какашками кота.

      Ожоги зажили, а вот «крыша» с каждым днем все больше съезжала. Когда мы беседовали, давящее тиканье уходило из головы. Григ винил себя, горе-начальников музомастерской, тех, кто дал разрешение на эксплуатацию помещения, и, конечно же, власть.

      До трагедии мои водные процедуры ограничивались холодным душем с утра и теплым – вечером. Пена, шампанское, соли, свечи – это не моя тема, прохладно относилась ко всему романтическому. Но после случившегося полюбила принимать ванну. Опускала голову в воду, исчезал шепот, а когда выныривала, то продолжала разговаривать с Григом о политике и расследовании пожара.

      В очередной раз слушала журчание набирающейся воды и гневного Грига. Он сердился, что мы не могли получить компенсацию. Компания продала «Время» за день до трагедии, а новый директор музомастерской как раз погиб под «Плащом времени» – скульптуру плохо прикрепили, ведь спешили к открытию.

      – Мне они не дали рассмотреть договор с ее фамилией. Чудова, Чудинова или что-то в этом роде, до этого была содиректором или организатором, а инициалы Н.В.

      – Надежда, Нина, Настя. Вариантов много.

      – Настя-то нет, она же Анастасия.

      – Да, точно. Мой мозг совсем отказался думать. По-моему, телефон твой звонит.

      Он ушел разговаривать на балкон, а я осталась одна, ванная все наполнялась. Я не отключала и медленно погружалась в воду по миллиметру все дальше и дальше. Вода добиралась до носа, немного щекотно, не хотелось совсем всплывать. Чем больше самоубийц – тем меньше самоубийц. Не помню, откуда это выражение, но наконец-то я могла слышать мысли – какое блаженство. Теплая вода, приятное журчание, я словно растворялась, еще чуть-чуть, и наступила бы эйфория. Где-то далеко, не в этом мире, послышался крик.

      – Что ты творишь?

      Григ бешено вопил, мое лицо хоть и было мокрым, но все равно он меня всю заплевал своими слюнями.

      – Мне надоело тебя спасать, слышишь? Все,