Живая и Мертвая. Тина Тонич

почти успела придумать ответ, но меня прервал чей-то плач. Я выглянула на аллейку.

      – Дедушка, что мне делать? – Перед могилой по диагонали стояла молодая девушка. Вся ее фигурка тряслась, а голос растворялся во всхлипах, теряя половину слов. – Что мне делать? Я так хотела… Как ты… Стать писателем, но у меня ничего, совершенно ничего, совершенно никак, абсолютно ничего не выходит… В какой-то момент мне показалось, что все идет как надо и у меня получается, но… Я не знаю…

      Она поежилась и обняла себя за плечи.

      – Я не знаю… Может быть, это просто не мое. А что тогда мое? Я бы попробовала еще раз, но что мне делать? Дедушка, ты всегда был таким мудрым, ты бы мне подсказал, и мне больше не с кем посоветоваться… Я так хочу исполнить свою мечту… Или хотя бы найти новую… Мне нужна твоя помощь, мне нужно хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь знак, малюсенький… Что угодно… Пожалуйста…

      Старика, приходившегося ей родственником, на месте не было, и я, по-моему, не видела его ни разу. Наверное, он был и правда мудр (надпись гласила: «Ученый, Публицист, Человек, открывавший новые горизонты»), только вряд ли смог бы ей что-то подсказать.

      Она выглядела совершенно потерянной: сведенные плечи, опущенная голова и растрепанные волосы даже среди длинного ряда надгробий казались средоточием горя. Памятники ничего не чувствуют, чувствуют те, кто перед ними стоит.

      Как бы много я могла отдать за то, чтобы у меня тоже была возможность вот так сказать: я хочу исполнить свою мечту, помоги мне…

      В порыве сочувствия я вышла из уютного цветника Елизаветы Михайловны и опустила руку ей на плечо. Я хотела ее подбодрить. Она, как и я, хотела сочинять истории, и это делало ее единственной «своей» среди всех встреченных мной живых.

      И я никак не ожидала, что она подпрыгнет как ошпаренная.

      Она обернулась, и я увидела ее лицо – бледное, с кругами под глазами, заплаканное. Думаю, кроме успокоительного, ей бы не помешал хороший сон.

      – Дедушка?..

      Ветер за моей спиной зашелестел ветками жасминовых кустов, срывая облетающие лепестки.

      Девушка побледнела еще сильнее, развернулась и спешно направилась к выходу.

      Пару секунд я глядела ей вслед, потом всмотрелась в свою правую ладонь.

      Такого еще не было. Обычно контакт с живыми людьми доставлял неприятные ощущения только мне. А точно должно что-то значить.

      Я припустила за ней бегом.

      – Милая, ты куда так торопишься? – с удивлением воскликнула владелица жасминового куста, когда я пронеслась мимо на полной скорости.

      – Елизавета Михайловна, я отправляюсь по делам! Будет время, заскочу проведать!

      – Удачи, дорогая моя! Удачи! – донеслось мне в ответ.

      Я нагнала ее уже у ворот. В кармане у девушки зазвонил телефон. Не разобравшись с управлением, она включила громкую связь. Девичий голос настойчиво спросил:

      – Кать, ну ты где? Ты когда будешь?

      Пока девушка решала разбиралась с мобильным, я улыбнулась. Ну что же, надеюсь, наше соседство будет полезно и мне, и моей тезке.

      – Я