Правда выбора. Егор Фомин

взгляд на просителя и поднял зажатую в кулаке плеть:

      – Но извет23 на меня сочинишь, руку отрублю, кнутом до смерти забью!

      Ворота захлопнулись. Игнат остался перед ними на коленях, безвольно опустив руки, и едва шевеля губами:

      – Христом богом молю, Христом богом…

      – В четыре дня дошел? На волок, да потом еще волоком? – Фрол Семенов, подьячий съезжей избы24 Енисейска, поставил на стол миски и кружки.

      Был он высокий, слегка сутулый, но крепкий, как большинство сибирских служилых. Возрастом лет на десять моложе Игната, однако бороду уже имел с легкой проседью. Потрепанный и вытертый стрелецкий кафтан он старался носить с некоторой лихостью. Да и во взгляде было что-то шальное, что выделяло подьячего среди обычных чернильных крючков. Приняв Игната в съезжей избе, он не чинясь зазвал его на свой двор, повечерять и остановиться до утра. Грязная одежда и запах просителя нисколько не смущали. В его холостяцкой избе было не особенно чисто.

      – Только шел, не ночевал вовсе? – Фрол добавил на стол вчерашнюю лепешку и кувшин кваса, с основательностью утвердил в середке поднесенную Игнатом копченую утку.

      Игнат только неопределенно мотнул головой, грузно сидя на лавке за столом.

      – Вот тебя… – хмыкнул Фрол, но осекся под взглядом гостя, – да, верно…

      Подьячий снял с пояса нож, надрезал и разломил птицу пополам:

      – Когда ж успел закоптить дичь-то?

      – Пока побитых хоронил, – тяжело пошевелился Игнат.

      – На погребальном костре коптил? – ахнул Фрол и отпрянул от утки.

      – Остяков в земле сложил, их обычаем. Не жег, – покачал головой Игнат, – на костер рябины срезал. Все одно кругом ходил, следы смотрел.

      Фрол отломил ломоть мяса, понюхал, улыбнулся:

      – Верно, рябина, – попробовал, добавил, – Хороша!

      Взял себе сразу половину утки, уселся напротив, ожидая рассказа. Игнат, не трогая еды отвечал скупо:

      – В лесу паленый фитиль от пищали25 нашел, следы сапог. Засадой там сели. Остальные с реки подошли. Человек с десяток, сколько есть у Зоба. С реки налетели, погнали. Потом из леса ударили, никто не ушел.

      Фрол ел птицу, жевал лепешку, запивал квасом, но смотрел внимательно, не перебивал.

      – Мужчин, стариков и мою Марусю с детьми на стойбище побили. Женок и других детей в лесу нашел. Там их посекли и ветками закидали – спрятали, – закончил Игнат.

      – Ежели бы ты их не нашел, похоже стало бы, что татары их ясырями26 взяли и с собой увели, – покивал Фрол, подумал и добавил, – Как ты своих признал, если их пожгли?

      – Одежа. Маруся им шила на русский обычай.

      – Стало, твоих Зоб в стойбище оставил, для тебя знаком. Дескать, полезешь к нему, и тебя такая же судьба ждет, – заключил Фрол, – рассудительный какой!

      – До того, недели три как, он со своими приходил, мы только на котцы спустились, – добавил Игнат, – предлагал тестю, князцу, к Зобу в слободу при Маковском перебираться. А угодья отдать. Тесть отказал

23

Извет – донос.

24

Съезжая изба – административный орган. Служащие администрации – дьяки и подьячие.

25

Пищаль – длинноствольное огнестрельное оружие. В данном случае – ружье с фитильным замком. Аналог европейской аркебузы.

26

Ясырь – пленник