Порочная игрушка. Эмилия Снейк

Я замычала и попыталась освободиться, но куда там! Это чудовище по-хозяйски лапал меня, он так орудовал языком, будто хотел меня сожрать!

      Это ужасно, но от страха и необычности ситуации, а еще от недавней неудовлетворенности, когда муж заставил меня собираться в этот клуб, бросив без ласки, и от страстного танго, я возбудилась. Мне было ужас, как стыдно, страшно, даже мерзко, но в то же время я стала понимать, что где-то в подсознании я давно мечтала о таком животном напоре, мне нравится, что происходит.

      «О, господи, Мадлен, ты с ума сошла?!»

      Вообще, муж – мой первый мужчина, и я всегда думала, что больше никого и не захочу, ведь я люблю своего мужа. Но этот самец, пахнувший диким сексом, заставил ощутить, как внутри меня мгновенно стало влажно, как сок течет по стеночкам и скапливается на половых губах.

      Незнакомец, отпустив шею, рванул двумя руками платье от груди, я взвизгнула: паутинка легко поддалась его силе, оказавшись у моих ног. Я стояла в одних туфельках.

      Схватив одной рукой мои длинные темные локоны и оттянув назад голову, другой рукой он ворвался в мое лоно. Я снова вскрикнула. Почувствовав влагу, он самодовольно хмыкнул, облизал и стал покусывать мое ушко и, ускоряясь, буквально трахал меня пальцами. Двумя, тремя, четырьмя – глубже, быстрее, грубее. Я кричала от почти боли, стыда и… удовольствия?

      Он, сделав последний яростный толчок, впихнул эту руку мне в рот, подталкивая за волосы, заставляя облизать. Потом поднял свою руку вверх, и я увидела свисающую веревку. Вытянув кверху мои руки, мучитель связал их этой веревкой. В это время в зеркальную дверь вошел еще один брутальный красавец с обнаженным торсом. Он принес что-то непонятное, сложенное. Оказалось, это стол необычной формы и различные приспособления, глядя на которые я просто похолодела.

      От страха меня начало колотить, и я, хоть и понимала, что это не поможет, все равно начала умолять меня отпустить: «Пожалуйста, нет, пожалуйста, не надо. Отпустите меня, я вас прошу!»

      Я стояла на цыпочках, с вытянутыми вверх связанными руками. Туфельки с меня сняли, и я чуть дотягивалась пальцами до пола. Я скулила, умоляя отпустить меня. Но этих самцов не трогали мои слезы. Они были здесь с определенной целью, и не собирались ничего менять. Кто знает, может, они думают, что я сама этого хотела, а мои поскуливания и плач – только игра?!

      «Зачем их двое? Зачем эти страшные штуки? Что они собираются делать со мной?! Господи, Грегори, куда ты меня привез?»