Личный закон. Валерий Черных

грушу. С пацанами он никогда не общался.

      – Кстати, это он тогда не дал тебя посадить, – неожиданно выдал Терехов.

      – Честно говоря, я думал, это вы меня отмазали, – удивленно распахнул глаза Юра.

      Тренер скривился:

      – Что за жаргон, сынок?! Отмазали… Восстановили справедливость! Ну, я, можно сказать, тоже поучаствовал. Когда Косматенко позвонил, я сразу к Малахову – так тот даже утра дожидаться не стал, прямо ночью к начальнику милиции домой, он ему кум. Ну а утром они уже всех собрали и придумали, как тебя… как справедливость восстановить. Вот так все было.

      Юра молчал. Он мысленно вернулся в прошлое. За время службы он проделывал это неоднократно, вновь оценивая случившееся, и каждый раз в нем всё больше и больше крепла уверенность в том, что поступил правильно. Да, жизнь могла сложиться по-другому – проще, легче, – но тогда сегодня он бы не чувствовал себя настолько уверенно, до сих пор оставался бы напыщенным, восторженным юнцом. Служба и война практически полностью изменили его взгляды на жизнь. В каком-то смысле он стал циничнее, многие прошлые проблемы и мечты теперь казались мелкими и никчемными. В принципе, не всё ли равно, кто сыграл главную роль в его судьбе? Ясно одно: есть близкие люди, которым он дорог и которые дороги ему, а остальные просто должны не мешать им жить. Всё просто и понятно, как армейский устав.

      После минутной паузы Юра пожал плечами и подвел итог разговору:

      – Всё! Отболело. Теперь другая жизнь, будем смотреть вперед.

      Терехов согласно кивнул. Хлопнула входная дверь. Юрка не успел обернуться, как кто-то запрыгнул ему на спину. От неожиданности он на секунду застыл, потом захватил руку нападавшего, рванул ее вниз и резко упал на колено. Через мгновение он уже всем телом прижимал к полу широкоплечего, модно одетого парня, налегая предплечьем ему на кадык. Тот хрипел, судорожно перебирал ногами, тщетно пытаясь сбросить с себя тяжелое тело. Только через пару секунд Юрка смог рассмотреть нападавшего в лицо и разом отстранился.

      – Витал, ты?!

      Он вскочил на ноги и помог Виталику подняться. Парень явно пребывал в шоке, потирал горло, громко откашливался и отплевывался. Виктор Иванович гневно прикрикнул:

      – Нашел где плеваться! А ну-ка прекрати!

      Юрка укоризненно взглянул на тренера, покачал головой. Он хотел обнять друга детства, но тот уперся ему рукой в грудь. Виталик всё еще не мог прийти в себя, делал глубокие вдохи, жмурил глаза. Наконец хрипло проговорил:

      – Юрок, ты чё, рехнулся? Так и придушить мог!

      Самохин схватил его за плечи, на секунду прижал к себе.

      – Прости, братуха, инстинкт сработал. Не отошел я еще.

      Виктор Иванович, скрестив руки на груди, наблюдал за друзьями. Он понял, что его воспитанник очень изменился, только не мог решить, хорошо ли это.

      – Ну что, Виктор Иваныч, мы пойдем? – обернулся Юрка к тренеру. – Завтра мне во сколько можно прийти?

      Терехов неопределенно мотнул головой.

      – Зал открыт с девяти. Так что прямо с утра можешь подтягиваться. Посмотрим, что с твоей