Хрустальный башмачок. Елизавета Хейнонен

тоже поднялся и последовал за ним.

      Лошади стояли смирно, но по их высоко поднятым и направленным вперед ушам было видно, что они к чему-то напряженно прислушиваются. Внезапно графу показалось, что он слышит отдаленное пение. Женский голос, высокий и чистый, выводил печальную мелодию. Вот к нему присоединились еще несколько голосов.

      – Ты слышишь? – спросил граф кучера.

      Тот молча кивнул.

      – Кто бы это мог быть? – спросил граф.

      – Должно быть, русалки. Я слышал от парней в трактире, их много в здешних местах, ведь это край лесных озер. Они песнями заманивают путников к озеру и, опутав их водорослями, увлекают за собой на дно. Редко кому удается избежать смерти после встречи с ними. Особенно холостяки должны быть очень осторожны. Говорят, что по какой-то причине русалки предпочитают их женатым мышам.

      – Ну, в таком случае тебе, Маурицио, нечего опасаться, – заметил граф с улыбкой. – А вот за Марселем нужно будет присматривать в оба.

      Последние слова граф произнес достаточно громко, и Марсель, услышав свое имя, открыл глаза.

      – Я только одно не могу взять в толк, – сказал Марсель, когда граф с присущим ему юмором рассказал молодому слуге о распространенном в этих краях поверье. – Как они отличают холостяка от женатого? Ведь на лбу это не написано.

      – Видимо, так же, как и другие представительницы прекрасного пола. Срабатывает женская интуиция. А может, у них есть свои колдовские приемы, – ответил граф, и непонятно было, шутит он или говорит серьезно.

      Графу приходилось читать о духах природы, населяющих леса и водоемы, но он был склонен думать, что все это не более, чем мифы, порожденные сознанием суеверных мышей. Однако легко рассуждать, лежа дома на диване, и совсем другое дело оказаться ночью посреди дремучего леса, где в каждом шорохе чудится что-то зловещее.

      Краем глаза граф уловил какое-то движение слева от себя. «Кажется, у меня начинают сдавать нервы», – подумал он и, повернувшись к кучеру, отдал приказ:

      – Запрягай, Маурицио! Мы уезжаем. Сдается мне, оставаться здесь на ночлег небезопасно. Даже если русалки не сочтут нас достойными своего внимания, мы можем заинтересовать других, более реальных, обитателей леса. Некоторые из диких животных настолько неразборчивы в своих гастрономических предпочтениях, что не побрезгуют и мышами. Лучше не испытывать судьбу. Если мы поспешим, то еще до наступления полночи доберемся до следующего постоялого двора.

      Через десять минут они уже были в пути. Лошади неслись так быстро, что Маурицио даже не приходилось их подгонять, и, когда путешественники прибыли на место, еще не было и одиннадцати часов. Но, несмотря на этот еще не столь поздний час, постоялый двор был погружен во мрак. Лишь слабый отблеск свечи в одном из окон первого этажа говорил о том, что дом обитаем.

      На стук им никто не открыл. Лишь после второй попытки за дверью послышались шаркающие шаги, скрежет запоров, и наконец дверь распахнулась. На пороге возник, на полголовы возвышаясь над графом, грозного вида субъект, по всей