Дэйра. Книга 2. Искупление. Вера Петрук

глазастая, – хмыкнул санитар, запирая за ней решетку. Но, видимо, лести в своей жизни он слышал мало, потому что, подумав, ответил:

      – Это не наши люди. Больница занимает только часть здания, остальные помещения сдаются то ли купцам, то ли перекупщикам. Нербуд – портовый город, детка. Здесь каждый второй норовит уйти в торговлю, и склад где-нибудь подешевле найти. И чем дальше от города, тем дешевле. У нас подвал большой, чем не склад? Эх, говорила мне мама, иди в коммерцию, а я, дурак, медицину учил. С моей зарплатой только и остается, что таких страшных девок, как ты, лапать. Тебе точно лечиться надо. Обычно перед операцией люди спрашивают: будет ли больно, что они будут чувствовать до и после, а тебе охрана интересует. Если о побеге думаешь, то брось это дело. Гляди, какие толстые стены! Между камерами метр каменной кладки, а внешняя стена вообще чудовище! Ее и за год киркой не пробьешь, а у тебя даже ложки нет. Решетки на окнах можешь и не трогать, их до тебя и верзилы ломать пытались, да без толку. Ладно, бывай. Завтра тебя переведут в комнату с нормальной постелью, там и увидимся. Я, знаешь ли, удобства люблю.

      И санитар ушел, забрав с собой масляную лампу и свет.

      В коридоре остался чадящий факел, дым от которого уходил в решетку над ним, такую же крепкую, основательную и мрачную, как и все в больнице доктора Йорвика.

      В тусклом свете коридорного огня стены камеры едва виднелись. Дэйра разглядела сочащуюся влагой каменную кладку, тюфяк с соломой, вонючее ведро и небольшое окно, в которое, наверное, мог пролезть человек, если бы не толстые прутья толщиной с мужскую руку.

      С потолка у решетки на нее смотрел таракан. Здоровой, усатый, величиной с ладонь, он молча таращился на новую соседку, решая, насколько она опасна.

      Дэйра подошла к решетке и, особо не надеясь, подергала прутья. Один из них слабо зашатался. Следующий час она провела в попытках выдернуть прут, который, видимо, все-таки расшатался под весом верзил, о которых рассказывал санитар. Но тщетно. Металлическая палка шаталась, дергалась, гремела, но оставалась на месте. Повиснув на ней всем телом, Дэйра провела в таком положении еще около часа – пока не заныли руки. Краешек луны, который виднелся в окно, когда ее привели, давно уполз за пределы видимости. От ее дыхания в воздух взвивались облачка пара, и до Дэйры дошло, что в камере должно было быть холодно.

      – Я ведьма, я Белая Госпожа, я не чувствую ни зноя, ни холода, – с чувством прошептала она в темноту. – Я могу сделать так, чтобы эта решетка сломалась. Лопнула, разлетелась в пыль. Давай. Исчезни с моих глаз.

      Темно-серое небо оставалось в полоску. Черную, как злость в ее сердце.

      Вспомнив, что покойный Уил Рокер, помощник графа Эстрела, верил в то, что за Дэйрой по пятам следовали древние, которые и были истиной причиной тех случаев волшебства в ее жизни, девушка прислонила лицо к решетке и прокричала в ночь:

      – Эй, там, Белые Господа! Древние! Я здесь! Помогите!

      На миг