Следы на песке. Мишель Бюсси

в храме о разных гнусностях!

      «Приговоренному» достался № 113 – к его собственному изумлению.

      Дьявольщина, один шанс из девяти.

      Оскар потащился к каске, чувствуя спиной взгляды солдат. Его не любили – за то, что был другим, за мать, богатство, спесь, презрение к остальным и нежелание умирать в Нормандии.

      Он коснулся пальцами холодной стали, взял бумажку, заколебался, бросил ее, достал другую.

      Развернул.

      № 4.

      3

      Дезертир в деревне

      6 июня 1944

      Шато-ле-Дьябль, Омаха-Бич

      Весь день 6 июня 1944 года Лизон Мюнье и ее родители укрывались от бомбежки в подвале маленького каменного дома, стоящего в самом центре Шато-ле-Дьябль. Девушке казалось, что она вернулась в детство, когда в дождливое воскресенье все дети играли на улице, а ей не разрешали выходить за дверь. Вечером самолеты улетели, взрывы прекратились, словно гроза отгремела и отправилась пугать других. Мюнье первыми выбрались во двор, чтобы взглянуть на небо.

      – Нужно поискать раненых американцев! – с трудом сдерживая возбуждение, сказала Лизон.

      – О чем ты?

      – От нас до пляжа всего пятьсот метров, мы не можем просто сидеть и ждать. Пошли!

      – Не горячись, девочка, янки своих не бросают. Они заберут раненых и отправят в госпиталь.

      – Да неужели?! У них только и забот, что проверять под огнем, кто жив, а кто нет! О раненых должны позаботиться гражданские!

      Отец Лизон пожал плечами, мать промолчала, не желая вмешиваться.

      Девушка ничего другого и не ждала и, не говоря ни слова, оседлала велосипед.

      Двадцатилетняя Лизон была красива и знала это. Девушка мчалась к скалам, встречный ветер раздувал подол простенького платья, и она чувствовала себя героиней романа. Случай превратил их дыру, Шато-ле-Дьябль, в место, где решаются судьбы человечества. Герои-освободители высадились на берег в двух шагах от ее дома, и она ни за что не упустит шанс поучаствовать в великих событиях.

      – Вернись немедленно, Лизон! – закричал отец в спину дочери, осознав серьезность ее намерений. – Там мины! Слышишь меня, я запрещаю! Мы не для того пережили пять лет войны, чтобы ты погибла в день освобождения!

      Лизон резко затормозила.

      Велосипед упал в грязь, забрызгав ее сказочный наряд – простое платье из грубого полотна. Слова отца подействовали как оплеуха. Никакая она не принцесса и не романтическая героиня. Ее отец – Жан Мюнье, простой каменщик, настолько трусливый, что не только не примкнул к Сопротивлению, но даже в коллаборационисты не подался. Лизон почти ненавидела отца и клялась, что ее жизнь будет совсем другой.

      Она подняла велосипед, обернулась и крикнула:

      – Ты мне отвратителен! Американцы приплыли умереть за тебя… эти солдаты – мои ровесники, мы им тысячу лет не нужны, они знают, что почти наверняка не выживут, но карабкаются наверх, лезут и лезут. А люди отсиживаются в погребах, не бегут подбирать раненых. Прости, я так не могу!

      – Лизон!

      Девушка села на велосипед и уехала, Мюнье посмотрел на жену, рассчитывая