Следы на песке. Мишель Бюсси

с его родителями, друзьями и близкими, десятками сочувствующих, готовых утешать, задавать вопросы, приставать с советами, заставлять быть счастливой через силу. Нет, жители Личфилда не бросят на произвол судьбы молодую вдову, не такие они люди.

      А ей – вот ведь беда – хотелось забиться в угол и не думать. Не изображать по заказу веселость или грусть. Она хотела стать невидимкой.

      Нью-Йорк, 18:59.

      Единственный рейс. Аэропорт только-только начал возвращаться к гражданской жизни.

      Лондон, 17:13.

      Стокгольм, 19:24.

      Сидней, через Лондон, 17:13.

      Стать невидимкой.

      Алиса посмотрела на табло и как сомнамбула побрела к кассе. В Сидней или куда угодно…

      Какая, в конце концов, разница? Нужно просто уехать подальше от всего и от всех, пока не утихнет боль.

      Навсегда, подумала она.

      На деле вышло иначе.

      6

      Секрет Алана

      Декабрь 1944 – январь 1964

      Шато-ле-Дьябль, Нормандия

      В 1945 году дядя Лизон, Виктор Мюнье, хозяин бара «Завоеватель», уехал в Прованс, на родину жены, которая за много лет так и не привыкла к соленым шуткам нормандцев. Между последним стаканчиком кальвадоса и первой рюмкой пастиса Виктор предложил племяннице принять бразды правления, и она согласилась. И скоро «Завоеватель» стал одним из популярнейших заведений кантона: посетителей радушно встречал американец и с улыбкой обслуживала Лизон.

      Кстати сказать, многих американец интересовал больше красавицы.

      Каждому хотелось посмотреть, как Алан разливает белое вино и кальвадос, послушать, как говорит на местном наречии, веселя крестьян и разбивая сердца девушкам под бдительным присмотром Лизон. Об Алане говорили «наш американец», а близкие друзья в шутку называли его «дезертиром».

      Завсегдатаи бара любили этого надежного, слегка застенчивого, улыбчивого верзилу и гордились, что он остался с ними, очарованный первой красавицей Шато-ле-Дьябль. В некоторых нормандских деревнях был военный музей или кладбище, памятник или новая церковь. А в Шато-ле-Дьябль – собственный американец!

      Лизон и мечтать не могла о таком счастье. Юная легкомысленная девчонка, бродившая по ландам, превратилась в прелестную женщину, жизнерадостную, но благоразумную. Ей было хорошо, ничто не омрачало ее отношений с Аланом, разве что два-три маленьких облачка на бескрайнем голубом небе.

      Единственным камнем преткновения был вопрос о ребенке. Лизон настаивала, Алан не сдавался.

      – Каждые двадцать лет случается война, – говорил он. – Я не хочу заводить малыша и растить его до совершеннолетия, чтобы он потом оказался в каком-нибудь незнакомом краю и стал там убийцей… или трупом. Или тем и другим одновременно.

      На все возражения Лизон Алан отвечал:

      – Ты не поймешь, тебя не призывали в армию, не сажали на десантный катер, не выбрасывали в шторм на побережье чужой страны. Ты не бежала под пулями по пляжу и не стреляла в ровесников только потому, что они говорят на другом языке.

      Крыть такие аргументы было нечем, но Лизон не теряла надежду, что Алан со временем передумает. Они молоды,