Гнездо птеродактиля. Марта Кауц

прям очень старые. Смотри, – Егор перевернул карточку. – 1894 год. Да им место в музее.

      – А почему тут везде разные люди? – удивилась Катя. – Вот мужчина сидит. Вот семейная пара. А вот дети. Это коллекция чья-то?

      – Наверное. Странно, что они тут просто валяются.

      – Смотри, какая девушка красивая. А глаза словно нарисованные.

      – Кать, – Егор внимательно посмотрел не девушку. – Ты только не пугайся, но они нарисованные.

      – В смысле?

      – Это пост мортем. Девушка на фото мертвая, вот ей фотограф глаза и пририсовал.

      – Серьезно? – Катя принялась внимательно рассматривать фотографию. – Не понимаю я прикола мертвых фоткать.

      – Раньше это дорого стоило, поэтому некоторые решались раскошелиться только после смерти близких. И вот мужчина тоже мертвый, – Егор показал другое фото. – Во-первых, руки неестественно лежат. Во-вторых, видишь ножки от штатива? Такие подставки со скобами использовали, чтоб тело не падало.

      – И на этой фотке тоже подставка, – Катя указала на другое фото. – Смотри. Мальчик тоже мертвый?

      – Ну да.

      – А так и не скажешь. Цветы держит.

      – Фотографы максимально старались оживить кадр.

      – Ох, а тут трое детей. И что все мертвые? – ужаснулась Катя.

      – Ну да. Вон за каждым штатив.

      – Офигеть коллекция! Давай соберем всё это добро обратно в чемодан и подальше на антресоль.

      Катя спала тревожно. Она надеялась, что пара бокалов вина перед сном помогут расслабиться, но что-то пошло не так. Егор легонько похрапывал, а вот она ворочалась на продавленном диване. Завтра им предстояло ехать в Петергоф, любоваться фонтанами и статуями, надо набраться сил.

      Где-то на другом конце квартиры что-то скрипнуло. Этого ещё не хватало. Катя задержала дыхание, прислушиваясь. Ничего. Дом старый, ещё крысы, наверное, водятся. А в них пара кусков пиццы с ужина осталось. Грызунов девушка не боялась. У неё в детстве белый крыс Альберт жил. С легкостью решал логические задачки. Умная зверушка.

      Скрипнул паркет. Пульс участился. Так, без паники. Дерево рассохлось, днем нагрелось, вечером остывает. Обычная физика.

      – Хи-хи.

      Катя могла поклясться, что слышала детский смех.

      – Егор, проснись, – начала тормошить она парня. – Мне страшно.

      Егор что-то промычал и перевернулся на другой бок.

      Это только в глупых фильмах ужасов тупые герои идут посмотреть, что там за шум. Катя себя тупой не считала, поэтому просто накрылась с головой одеялом. Сердце колотилось и мешало сосредоточиться.

      – Хи-хи, – раздалось где-то поблизости.

      Нет, это точно не могло послышаться.

      – Егор, миленький, проснись, ну пожалуйста, – Катя стала пинать парня ногой под одеялом.