На заре земли русской. Татьяна Кононова

нахмурит тёмные брови, ответит резко, поглядит неласково. Но сколько Димитрий себя помнил, Злата была добра к нему. Из далёкого прошлого осталась у неё привычка называть его ласковым, кратким именем, и на людях стеснялся Димитрий такого оклика. А такая Злата, которая пришла сейчас в полутьме передней, в длинной шали, накинутой на плечи, со свечой в руках и милой улыбкой, нравилась ему больше всего. В знак приветствия брат и сестра троекратно поцеловались, и Димитрий ответил таким же шёпотом:

      – Задумал что-то наш князь. С братьями договорился али на Киев идти, али воевать с Польшей, не разобрал я.

      – Зло держит на кого? – удивилась Злата. Она вечерами приходила навестить своего названого брата, но нечасто, и потому с князем Всеславом не встречалась.

      Димитрий неопределённо пожал плечами. Если бы Всеслав на кого крепко злился, справедливость бы давно свершилась над тем. Но пока что ни о чём таком речи не шло. Прикрыв свечу свою уголком шали, Злата взяла Димитрия за локоть и, слегка коснувшись носом его волос, прошептала:

      – Я боюсь войны, Митя! Отец думает, что я бесстрашная, раз и на лошади стоя катаюсь, и в терем княжеский просто так хожу, а я боюсь! Ты только не говори никому, – смущённо продолжала девушка, – а то отец презирать меня станет.

      «Глупости, – подумал юноша, но вслух ничего не произнёс. – Всё равно ты для меня самая смелая».

      Димитрий хотел проводить Злату домой и вернуться, но снова оказался в нужное время в нужном месте благодаря своей нерасторопности. Дверь княжеских покоев отворилась, и перед отроками появился Всеслав. Одет он был по-дорожному, правая рука его покоилась на рукояти меча, торчащей из гравированных ножен. Длинные волнистые волосы князя выбивались из-под отороченной белым мехом невысокой шапки, обрамляя русыми прядями загорелое лицо его. Всеслав был задумчив и даже немного суров – с таким выражением лица обычно совершают либо подлость, умело пряча её от посторонних ненужных наблюдателей, либо храбрые поступки.

      – Димитрий, коня мне, – в наступившей тишине голос Полоцкого прозвучал необычно громко, отдаваясь эхом под высоким сводом потолка. – И со мной поедешь.

      Димитрий и Злата переглянулись. Грустью тенью серою скользнула по лицу девушки. Взяв руку Димитрия, она слегка сжала его ладонь и поцеловала его пальцы. Засмущавшись перед князем, юноша вспыхнул и отдёрнул руку.

      – Прощайтесь, прощайтесь, – усмехнулся Всеслав. – Кто знает, может, и не увидитесь боле…

      – Не говори так! – воскликнул окончательно пристыженный Димитрий. – Прощай, сестричка, прощай, моя голубка, бог даст, всё обойдётся!

      Они снова троекратно поцеловались. От зорких глаз Всеслава не ускользнул алый стыдливый румянец, расцветший на щеках Димитрия. А тот видел только свою Злату, только её тёмные глаза цвета земли родной сверкали перед ним. Вспомнив, что они не одни, девушка хотела убежать, чтобы никто не видел её пылающих щёк.

      – Как