Девочка, ты где? НЕдетские рассказы – 2. Стихи. Нина Русанова

на тебе! Уронила! И теперь не знала, как исправить случившееся. Вернее, знала, что исправить уже ничего не исправишь: ни зубы Вене новые не вставишь, и не отрастут они (Катя и за них чувствовала свою ответственность – ведь на её же глазах они «выбились»), ни голову разбитую вот так сразу не вылечишь (хоть голова-то у Вени как раз на месте и целая – даже крови нет, просто болит сильно… сотрясение, наверное), ни новую здоровую, которая сама бы следила за тем, чтобы её незадачливый хозяин не падал, не приставишь.

      И Кате так жалко стало бедного Веню – ужасно жалко! ещё жальче, чем раньше: и так без зубов, а теперь ещё и с головой битой! – жалко до слёз… Хоть сам он и не плакал – ни тогда, ни сейчас.

      Зато по Катиному лицу – вот уж кто плакал! – слёзы катились градом, лились рекой (и позже некто будет вспоминать-смаковать: «Как ты ревела, Кислова! Как ты реве-е-ела!»).

      Она уже хватала ртом воздух, как будто вот-вот захлебнётся.

      Господи! Да она ведь – не нарочно! Она ведь – нечаянно!

      – По… простите меня, про… пожалуйста!.. Я… я… я не хо… хоте-е-ела!..

      Но ни Катино чистосердечное признание, ни её раскаяние, ни слёзы, перешедшие уже в бурные рыдания, не только не смягчили мудрое и чуткое педагогическое сердце – казалось, они ещё больше распалили его:

      – ВОН!! ВОН ИЗ КЛАССА!! – грохнуло как гром среди ясного неба (впрочем, вовсе уже не ясного, а хмурого, местами весьма дождливого, грозового).

      Дети оторопело притихли.

      – МАРШ ЗА РОДИТЕЛЯМИ!! ЖИВО!! И БЕЗ НИХ В ШКОЛУ НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ!! – гремело-неслось Кате вдогонку.

      Потому что она уже бросилась – «вон из класса»!

      Она даже не поняла, как это случилось – просто – вдруг…

      Бегом! В рекреацию!

      Из рекреации – в коридор!

      Из коридора – на лестницу! Один пролёт! – другой! – третий!.. Скорее! Скорее! Бегом!!

      Не чуя под собой ног, скатилась по безлюдной лестнице и через тихий пустой вестибюль – ведь урок уже начался – кинулась ко входной двери… И, когда она ещё только бежала к ней, когда только подбегала, приближалась, ей навстречу – будто в замедленной съёмке – из-за стоявшей в вестибюле парты стала подниматься какая-то тёмная фигура…

      А пока поднималась – тоже медленно, как будто во сне, – округлив почти до совиного размера глаза, произнесла-прошелестела – на одном бесконечном выдохе:

      – Девочка, ты куда?..

      Это был кто-то из дежурных – всегда оставалась пара учеников, стороживших на входе и во время уроков по принципу «всех впускать, никого не выпускать».

      Но Катя не ответила, она уже налегала руками и грудью на тяжёлую стеклянную створку…

      Она уже открывала их, эти двери, ведь их было две: одна!.. потом тамбур… вторая!..

      И вот уже она «на воле» – скатывается, слетает вниз по ступенькам: раз, два, три, четыре, пять!.. Бегом! Бегом! Скорее!!

      Она бежит через школьный двор, пересекает его и, выбежав из ворот школы, оказывается на бульваре,