Графиня-монахиня. Адель Алексеева

узнала она вкус этого напитка, жить без него не могла, чашек пять выпьет и спит хорошо.

      – Родитель ваш приказывал твердыми быть в вере, почитать старших, служить Отечеству, – говорила она за столом. – А жить велел без излишку, скромно… Сам так жил и нам велел… – Помолчав, добавила: – Император Петр тоже, бывало, в штопаных чулках на ассамблеях плясал.

      Наталья внимала матери со всем почтением тринадцати лет, Петр же разговаривал как равный:

      – Государь Петр Алексеевич бережлив был, сказывают, за всю жизнь только один раз сшили ему кафтан серебряного шитья… Не было такого императора на Руси и не будет небось еще сто лет. Какой пример подданным подает государь – так они и будут поступать, правда, матушка? Ныне императрица Екатерина вплетает себе в волосы алмазы – и подданные ее туда же… Глядят, чей бриллиант дороже, одна али две тысячи рублев.

      – Не хули государыню, Петруша. Верной помощницей была она мужу своему, от прачки до государыни вознеслась – ну-ка?! А силу какую на Петра имела? В гневе остановит и в горе утешит… Помню, как-то Петр поднял свой маршальский жезл – тяжелый он был – и говорит: «Кто из вас на вытянутой руке удержит?» Никто не мог! Дал Екатерине, та взяла его через стол и несколько раз подняла… И сердцем она такая ж сильная.

      – Только ни бережливости, ни твердости нету… – упрямо заметил Петр. – И немцев любит.

      – Не мели не дело! – возвысила голос Анна Петровна.

      Петр опустил глаза и уткнулся в тарелку.

      – А правда, что государь с библейским царем Моисеем схож? – подала голос Наталья. – Ежели Петр Великий – Моисей, то несчастный царевич Алексей вроде как Исаак… Тогда, может быть, внук царя Петра славным Иосифом будет? Как мыслишь ты, Петруша?

      – Великий князь добр, покладист, должно, будет хорошим императором, – заметил Петр. – Виват ему!

      – Ладно говоришь, братушка! – обрадовалась сестра. – И мне он люб.

      – Сын иностранного посланника сказывал мне, – Петр понизил голос, – будто отец его удивляется, как худо управляется Российское государство при императрице… подобно оно кораблю, в коем вся команда пьяна, и бури раздирают его, мол, сон есть сие в сравнении с тем, что делалось при Петре Великом.

      – К чему говорить, об чем не ведаете, – прервала рискованный разговор Анна Петровна. – Ваше дело – верно служить Отечеству, как отец ваш… И подале от трона…

      – Подальше будем, ежели станем богаче, – озорно подмигнул глазами Петр.

      – Ах, Петруша, какой ты, право! – всплеснула руками Наталья. – Не перечь матушке!.. Мы ли не богаты? Всего у нас вдосталь.

      – То ли еще будет, как я обдумаю все! – похвастался Петр. – Эти гущи, чащобы в Кускове разрушим и дворец настоящий возведем. Настоящий, как в Петербурге!

      – Что ты! Каменные только в столице приказано строить!

      – А мы его деревянным сделаем, а сверху… а сверху под каменный вид!

      Анна Петровна со вниманием поглядела на старшего сына: неужто всего четырнадцать лет ему? Хоть в Европу