Твоя любовь холодной бездной дышит…. Галина Турбина

Вилда помнила, как говорила ей Ладомила, что в Ногутфьёре девочки, до того, как прольют первую девичью кровь, почти не способны на колдовство, но потом, взрослея, они становились всё сильнее в этом не богоугодном по меркам княжества деле. Но, как не странно, и в королевстве не приветствовались женщины–маги, там чаще всего запечатывали колдовские способности ещё в нежном детском возрасте, до первых месячных дней, иначе, по мере взросления это будет сделать сложнее, вплоть до смерти, если девушка становилась уже взрослой и её дар развился. Агнии уже двенадцать и женские дни могли прийти со дня на день, титечки-то вон уже растут.

      Или не намерен её отец «запечатывать» дочь? Ведь и такое случалось в Ногутфьёре, насколько она знала от Ладомилы.

      Да, конечно, Агнии придется нелегко, но она будет жива, и всё образуется, будет хорошо. По крайней мере, Вилда на это надеялась и не уставала приносить жертвы богам и молиться им о благополучии Агнии, которая ей больше дочь, чем племянница.

      Вилде, как и Агнии, не понравилась женщина, которую прислал Эрмерик. Ей бы хотелось, чтобы рядом с племянницей была добрая, нежная, спокойная женщина, любящая детей. Но было очевидно – нэлесса Каппельмер такими добродетелями не обладала. Но, может быть, у неё есть какие-то достоинства, которые привлекательны и нужны именно для воспитания девочек из благородных семей? Но в это Вилде не очень верилось.

      Но зато ей глянулся Аннерс Мёрк. Он сильно напомнил ей Эрмерика, нет, не внешне. Кареглазый, темноволосый Аннерс совсем не походил на голубоглазого и рыжего Эрмерика. Да и безупречным красавцем, в отличие от Эрмерика, Аннерса нельзя было назвать. Его узкое, длинное лицо с крупным носом, большим ртом и тонкими губами нельзя было назвать идеально правильным, но также привлекало внимание мужской силой, сквозящей в его чертах, в выражении строгого, властного лица. И тот и другой обладали какими-то врожденными чарами, естественными, как дыхание, делающими их притягательными для женщин. И в Эрмерике, и в Аннерсе чувствовалась одна и та же благородная порода, один и тот же, как сказали бы в княжестве, замес.

      Вилда очень на Мёрка рассчитывала и надеялась, что он не даст Агнию в обиду этой сушёной вобле Каппельмер хотя бы в пути, и у неё были для этого основания.

      Аннерс Мёрк запретил нэлессе Каппельмер тревожить девочку. Нэлесса рвалась к Агнии, чтобы немедленно переодеть в одежду, которую привезла с собой для неё, и выговорить ей за то, как она вела себя за столом. Каппельмер возмущало то, во что одета девочка, по её мнению так не должна выглядеть благородная нэлессита. И манеры Агнии ужасны, здесь в княжестве понятия не имеют об этикете и не обучили девочку ничему, что должна знать наследница доминара Яльдира. И ей, нэлессе Каппельмер придётся нелегко, потому что столько всего упущено в воспитании и образовании Агнии, а времени у них мало, чтобы всему научиться.

      Эти слова больно ударили Вилду, они с мужем и так старались дать Агнии образование и воспитание.

      Мёрк оборвал