Чему улыбается рыба. Алексей Равносторонний

и трахали. И от такой чехарды, сложно было просто вспомнить название цифры, не говоря уже об очерёдности.

      Алексей чувствовал, что она на грани, и старался не свалить её в оргазм, а только подвести к нему, сдерживая новой болью. Но после счёта – десять, он ввёл в неё три пальца, отчего Наталья мелко задрожала и, изогнувшись коромыслом, начала одновременно шипеть, стонать и что-то бормотать. А он продолжал гладить её и шёпотом повторять какие-то ласковые слова.

      3. «Следующие»

      Вечером он написал Наталье:

      – Как вы себя чувствуете? Всё понравилось?

      – О, прекрасно, – ответила она, и следом отправила, – да, мне было хорошо! А вам?

      – Мне тоже, – он запнулся за следующее слово, и несколько мгновений сомневался, подбирая правильную формулировку, к вопросу, который так его мучил, и, наконец, набрал, – вы не против следующих встреч?

      Он нервничал – от её ответа зависело многое. Но ожидание продлилось недолго, телефон завибрировал – пришло сообщение:

      – Конечно, если и Вы не против.

      Ура!!! – он ликовал, и сразу ответил, – Я только – за! Надо определиться со следующей датой и, собственно, всё.

      Немного позже она написала:

      – Я вам сообщу, когда у меня получится в следующий раз.

      И колесо закрутилось. Холодную осень сменила не менее холодная зима, листья опали, выпавший снег превратился в грязь, люди оделись во все тёплое. А они встречались каждые три недели: всегда разные квартиры, не особо ухоженные, но терпимые, и в целом неплохие, да и не до обстановки им было поначалу.

      – Вы наденете в следующий раз черные чулки и пеньюар?

      – Я постараюсь.

      И вот она выходит из ванной, одетая так, как он сказал, нервно улыбается, больше от стеснения, чем от радости, и смотрит в любую сторону, только бы не Алексею в глаза. А он подходит, крепко обнимает, и держит Наталью в объятиях до тех пор, пока её напряжённое тело не станет расслабленным.

      …

      Сначала он шлёпал её только ладонью, но когда все простые позиции были ими испробованы, от коленно-локтевых до упора о стену, в ход пошли линейки, лопатки, ремни.

      – А вы умеете рисовать?

      – Да как бы не очень, – неуверенно ответила Наталья.

      – Думаю, лепестки у ромашки может нарисовать каждый, – он положил на стол лист бумаги и карандаш, – сейчас вы наклонитесь над столом и начнёте рисовать, а я буду вас шлёпать. Каждый третий удар – лепесток, пять лепестков – цветок, закончили один цветок – начинаете другой, и так до пяти. Когда нарисуете всё – должны сообщить: букет собран. Понятно?

      Наталья утвердительно кивнула, облокотилась на стол и взяла в правую руку карандаш. Казалось, что для неё сейчас нет ничего интереснее, белого листка бумаги, лежащего перед её носом. Алексей рассчитывал, что на рисунок уйдёт максимум минут пять, да и вся затея была больше рассчитана для внесения разнообразия, чем для достижения какого-то особого эффекта. Но когда в голове он уже отсчитал почти восемь десятков, а букет так и не собирался, он удивился, но монотонные удары по её ягодицам