Контора Кука. Александр Мильштейн

вообще никогда не заходили? – удивился Ширин.

      – Ну, может быть, был один когда-то, такой симпатичный паренёк, заходил иногда… Но, во-первых, один, а не два… и, во-вторых, мы его на кухне не запирали, – она засмеялась, а потом сказала:

      – Меня зовут Софи. А вас? Я надеюсь, что вы не последний раз к нам заходите, так чтобы просто знать ваше имя – когда записываешь, что вы выпили…

      – Лев. Можно Лео. Скажи, а можно мне взглянуть на кухню, одним глазком, а?

      – Вообще-то это не принято, кухня у нас закрытая. Но если тебе так хочется, то почему бы и нет. Ханс, я сейчас, – сказала она парню за стойкой и быстро оказалась по эту сторону…

      Лев-Лео пошёл за ней следом, по дороге она заглянула в тёмный закуток, и в руке у неё зазвенела связка с ключами. Она резко открыла тяжёлую дверь, и Лев увидел людей в облаке дыма, которые, в отличие от него, совершенно не удивились, один из них обернулся и сказал: «Привет, Софи».

      – Привет, – сказала она и обратилась к Ширину: – Вот она, наша таинственная кухня. Она давно не работает, как видите. Здесь иногда курят: вытяжка позволяет совершать такой грех, да мы ничего при этом и не нарушаем – в зале посетители дымом не дышат, здесь же собираются старые курильщики, тоже теперь довольно редко, только друзья, так сказать, заведения… Ну, вот и всё. Никаких других «скелетов в шкафу», как говорят английские друзья, у нас нет, и русских друзей мы здесь не запираем… Вы курите? – спросила она, зажигая сигарету.

      – Нет, – сказал Ширин, – хотя, пожалуй… Если дадите одну, в счёт счёта, так сказать, после пива иногда хочется вспомнить старое.

      – Да ну какого, к чёрту, счёта, угощайся. Единственный русский, который здесь бывал, – это тот молодой человек, о котором я вам уже сказала, как-то его звали… Па-ал, нет?

      – Павел. Или Паша, не знаю, как он представился. Но откуда ты знаешь, ты же не каждый день работаешь? Может быть, это было просто не в твою смену.

      – Дело в том, что я не просто официантка, – сказала она, – я ещё и помощница вирта, так что я в курсе всех событий, особенно происшествий. У нас вообще-то планёрки каждую неделю, знаете. Да-да, у нас серьёзное предприятие, это не простой бар… В общем, я в курсе всех дел, – сказала она, – поверь. И если бы…

      Она замолчала, потому что железная дверь приоткрылась и вошёл второй бармен…

      – Софи, – сказал он, – там проблема небольшая, этот мексиканец снова не хочет платить, хочет снова в долг, говорит, что ты ему обещала…

      – Я? – воскликнула она. – Вот наглец!

      – Посмотри, а? Клаус его не выпускает… А я перекурю пока, ладно?

      На всякий случай, когда они остались вчетвером – двое в дальнем уголке по-прежнему о чём-то быстро и тихо говорили – почти шёпотом, так что до Льва долетали только обрывки, по которым ничего нельзя было понять, – в первый момент ему даже показалось, что они говорят на русском, но нет, это были «звуковые галлюцинации», он давно уже заметил, что если громкость разговора не превышает определённый уровень, кажется, что говорят на русском, слышишь слова, которые на самом деле