Мстислав Храбрый. Александр Майборода

и рано или поздно погибнешь в каком-либо сражении.

      Тишка рассердился:

      – Что ты скулишь?! А разве лучше быть пастухом?

      – А что? Летом пастухом хорошо – тепло, под каждым кустом дом. А захочется есть – грибы, ягоды. Да подои любую корову. Зимой плохо, – сказал Первинок. На некоторое время замолчал. Потом проговорил: – Но всю жизнь пастухом не будешь. Ни жены, ни детей не завести. А другого ремесла я не знаю. Я еще мал, но через пару годов придется мне уходить.

      – А давай вместе уйдем? – предложил Тишка. – Вдвоем веселее счастье искать.

      Первинок покачал головой:

      – В вои мы еще малы. И куда мы пойдем? Что есть будем?

      – Не пропадем, – сказал Тишка. – Я же не зову сегодня уйти. Подумаем. Может, на следующий год и уйдем. Я уже многое по кузнечному делу могу делать. Могу и лошадь подковать. А за год я еще подучусь ремеслу, тогда любой хозяин меня с руками возьмет.

      Подростки вышли за околицу.

      На поляне парни таскали дрова для костра.

      В окружении девиц на бревне сидел музыкант в красной рубахе и шляпе с белой лентой. За ленту заткнут василек. На его коленях лежали гусли. Он с показной небрежностью перебирал струны, подбирая мотив.

      Тишка присоединился к парням, таскавшим хворост для костра. Таская сушняк, он нетерпеливо посматривал на тропинку из деревни.

      – Скоро придет, – сказал Первинок.

      Первинок знал, кого ждет Тишка.

      Владке, как и Тишке, было двенадцать лет. Личико овальное. Волосы рыжие, заплетены в две тонкие косички, торчащие из-под платка, словно мышиные хвостики. Она была тонка и изящна, словно тростинка, но сорочка на груди уже набухала.

      По обычаю, девица считалась готовой для замужества в четырнадцать лет. К шестнадцати годам она считается уже засидевшейся девкой.

      Парень только к шестнадцати годам становится женихом.

      Тишке еще далеко было до брачных уз. Вряд ли он мог рассчитывать, что сможет взять Владку в жены.

      Но что-то тянуло его к этой девушке.

      Натаскав свою долю дров, Тишка и Первинок встали в сторонке. Первую роль на вечерке играли парни постарше. Вечерка для них была уже не игрищем. Они были женихи и высматривали невест.

      – Вон, идет! – Первинок толкнул Тишку в бок.

      Владка пришла с подружками. Они сразу подошли к музыканту.

      Девичья кучка рассыпалась смехом. Музыкант ударил по инструменту пальцами, и одна из девиц разразилась частушкой.

      Тишка направился к Владке.

      Владка улыбнулась и кивнула ему.

      Тишка хотел заговорить с ней, но перед ним встал Данка, сын Говена.

      Тишка попытался его обойти, но Данка снова загородил дорогу.

      – Ты чего? – спросил Тишка.

      – Не подходи к ней, – сказал Данка.

      – И что – мне слова нельзя ей сказать?

      – Нельзя!

      Тишка заметил, что, почуяв ссору, к ним начали подтягиваться парни.

      – Почему?

      – Потому!

      – Кто ты такой, чтобы запрещать?

      – Я на нее глаз