Две Земли. Владимир Васильевич Буряк

его лице была мягкая улыбка, но выражение глаз выдавало человека, привыкшего к жёстким приказам и решительным действиям.

      Левую руку он держал на луке седла, а от правой…

      От его правой руки тянулся тот самый гибкий луч света, которым он и держал кукольника в полном повиновении. Но, опять-таки, из всех жителей деревни, присутствовавших на представлении, это видела только одна Ружена.

      Офицер приветливо всем кивнул, и всадники его отряда присоединились к аплодисментам.

      – Прекрасное представление! – сказал офицер. – Мы как раз ехали мимо, но подождали в лесу, чтобы вам не мешать.

      – Спасибо! – улыбнувшись, с поклоном ответил кукольник.

      Но Ружена видела, что это улыбалось и кланялось только его тело, а сам он злобно и бессильно бился внутри него, не имея сил вырваться, хотя и очень пытался.

      «Так тебе и надо!» – мстительно подумала Ружена.

      – Раздак, возьми! – тихонько сказал офицер одному из своих всадников. – Держи крепко!

      Раздак так ловко подхватил у своего командира управление кукольником, что его тело даже не дёрнулось, продолжая улыбаться.

      А командир гвардейцев, разминая освободившуюся руку, сказал кукольнику (хотя, конечно, он говорил это не ему, а жителям Незабудки):

      – Уважаемый мастер! Мы совершаем инспекционную поездку по Предгорью, и приглашаем вас присоединиться к нам. Так для вас будет безопаснее, а для нас – очень приятно хотя бы временно принять в отряд такого замечательного артиста, как вы!

      – Конечно! С удовольствием! Я только уложу своих кукол и присоединюсь к вам! – ответили губы и рот кукольника, управляемые Раздаком.

      – Вот и отлично! – улыбнулся офицер.

      Тело кукольника согнулось, наклонилось и его руки принялись укладывать кукол. Ружена сделала усилие и с радостью почувствовала, что может двигаться, как прежде.

      Взрослые зрители начали расходиться, но дети подбежали к гвардейцам и стали прыгать и верещать вокруг них, восхищаясь их великолепными конями и красивой формой. Но у Ружены было только одно желание – поскорее добраться домой. Она чувствовала сильную усталость, и боялась, что опять свалится в долгий сон.

      Она поднялась со своего места, посмотрела в сторону гвардейцев – и вдруг наткнулась на внимательный и требовательный взгляд их командира.

      Он одними губами сказал ей:

      – Подожди. Останься здесь.

      Ружена, прекрасно его услышав, вновь села на свой принесённый из дому табурет. Но не потому, что командир гвардейцев ею управлял, а потому, что он её попросил.

      Её усталость как будто рукой сняло.

      Собственно, так оно и было.

      Эта рука принадлежала командиру королевских гвардейцев.

      Взрослые позвали детей, и те побежали к ним, таща с собой свои табуреты и стулья. Вскоре на месте представления остались только гвардейцы и кукольник, который, уложив свои принадлежности в большой заплечный короб, сидел рядом с ним совершенно неподвижно, как замороженный.

      Командир гвардейцев спешился, и, передав поводья